Огненный шторм
Шрифт:
Я отбиваюсь, как зверь, но мою правую руку все-таки кладут на стол. Давят на болевые точки между костяшками, кулак разжимается, ладонь ложится на стол плашмя.
— Посмотри на меня, мальчик, — приказывает Даркон.
Гляжу на него. Он широко открывает рот.
Я сначала слышу, как команда дружно ахает, а потом уже сам вижу, что происходит. Изо рта у Даркона вырывается красно-оранжевое пламя. Жар опаляет мне лоб и волосы.
Пламя гаснет, и в руке у Даркона что-то блестит на солнце. Нож.
Даркон пригибается,
— Ты испортил мое имущество, и за это я испорчу твое, — заявляет он. — Боль за боль. Не сопротивляйся, а то будет хуже.
Я пытаюсь отбиться, защититься, вырваться из рук тех, кто меня держит. Ничего не выходит. Их слишком много.
Острое лезвие скользит по тыльной стороне моей правой ладони. Даркон доводит его до мизинца и ищет сустав. Нащупав его, Даркон нажимает на нож всем своим весом и отрезает мне половину мизинца, а я беспомощно смотрю на это с расстояния нескольких дюймов.
Слышу собственный крик. Начинаю терять сознание сначала от того, что вижу, и уже потом от внезапной жгучей боли.
Палуба качается и крутится.
Кажется, хлещет кровь.
Ронан, ругнувшись, рвется ко мне, его удерживают.
Какой-то матрос неловко накладывает жгут.
Правда ли, что дюймовый кусочек моего мизинца исчезает в попугайском клюве, или это игра больного воображения?
Последнее, что я слышу, — это как Даркон говорит капитану:
— Я забираю обоих. Теперь они мои.
59
Меня втаскивают на яхту. От шока и боли меня все еще мутит.
Джиско сажают на поводок и уводят.
Куда меня тащат? Как ты думаешь, меня покормят или убьют? Надеюсь, у них тут принято устраивать приговоренным собакам последний пир…
Пытаюсь сосредоточиться хотя бы на секунду. Если бы нас хотели убить, то сделали бы это еще на траулере.
Это ты верно подметил, старина. Скоро обед. Будем надеяться на лучшее. Лечи руку.
Решаю, что его посадят в какую-нибудь плавучую собачью будку, а меня бросят в карцер.
Вот и нет.
Ко мне подбегает очень высокий негр в развевающихся африканских одеждах.
— Меня зовут Феми, я дворецкий. — Произношение у него британское. — Я провожу вас в каюту. Вы можете идти или вам помочь?
Делаю пробный шаг. Голова немного кружится, но на ногах я держусь.
— Ничего, дойду.
— Хорошо. Сюда, пожалуйста.
Он ведет меня вниз по лестнице в небольшую красивую каюту, очень элегантно обставленную. Деревянные панели на стенах. Книги в кожаных переплетах на полках. Крошечная, но удобная ванная. Иллюминатор.
Гораздо уютнее капитанской каюты на «Лизабетте».
— В шкафу — одежда для вас, — говорит Феми. — А теперь позвольте осмотреть вашу руку.
Один матрос
Феми разворачивает кровавый сверток. Похоже, свежий срез на месте половины мизинца его ничуть не удивляет. Должно быть, его предупредили. Да-да, у него даже аптечка с собой.
Он смазывает обрубок пальца каким-то антисептиком.
— Чистый срез, — замечает он. — Ни одного осколка кости.
Умело перевязывает палец.
— Не трогайте повязку еще неделю.
Вручает мне какие-то голубые таблетки.
— Примите две, запейте водой. Это обезболивающее.
— Где моя собака?
— За ней присмотрят, — отвечает Феми. — Ужин подают в шесть. Хозяин выразил желание, чтобы вы к нему присоединились.
Дворецкий поднимается на ноги. Росту в нем футов семь, и ему приходится пригнуться, чтобы не задеть головой косой потолок каюты.
— За вами придут. Переоденьтесь, пожалуйста, к ужину и будьте готовы. Хозяин ценит пунктуальность.
— А я ценю свои пальцы, — шиплю я в ответ. — Передайте своему хозяину, что, если он так озабочен хорошими манерами, пусть не слишком увлекается ампутациями без наркоза.
Феми бесстрастно смотрит на меня.
— Быть может, вам следует не горевать так сильно о столь незначительной потере, а усвоить преподанный урок и двигаться дальше.
— Легко вам говорить, — ворчу я, чувствуя, как руку под повязкой начинает дергать.
Вместо ответа Феми вынимает правую ногу из турецкой туфли. У него недостает двух пальцев. Снова надевает туфлю и уходит.
Запирает за собой дверь снаружи.
Решаю таблетки не принимать. Мало ли что мне подсунут. И так я влип по уши, не хватало еще, чтобы меня одурманили.
Держусь от силы минут пять. Каждый раз, когда руку дергает, — это отдельная пытка. Сдаюсь и глотаю две таблетки.
Боль немного унимается. Не совсем. Но уже терпимо.
Осматриваю каюту. Удобная, но деться из нее некуда. Один запертый иллюминатор. Ничего такого, чем можно было бы обороняться.
И никаких сведений о Дарконе.
Кто он такой? Зачем он забрал меня сюда? Возможно ли, чтобы он знал о моей цели? Откуда? Почему не убил меня на траулере? Неужели задумал что-то помедленнее и помучительнее?
Ответов на вопросы ждать не приходится, так что я берусь за книги. Тема у них одна. История. Древняя история. Древняя военная история. Ганнибал.
Да, герой всех этих книг — Ганнибал Барка, вероятно величайший полководец в истории человечества. Еще в третьем веке до нашей эры он сделал то, чего до него не удалось никому. Перевел огромную армию вместе с боевыми слонами сначала через Пиренеи, а потом через Альпы. Спустился в Италию, одерживал там одну за другой блестящие победы и покорил Римскую империю.