Огненный вихрь любви
Шрифт:
Дыхание участилось, обнимавшие ее руки напряглись, и возродившееся тело старалось убедить Макса не медлить, пытаясь помочь мужчине поскорее испытать последний трепет. Темп все более убыстрялся, заставляя Эмму кричать при каждом ударе.
С протяжным громким стоном Макс пролился, и она вторила ему радостными всхлипами. Бушевавшая в ней буря сменилась величественным покоем, ясной безмятежностью. Она прижалась к шершавой щеке, покусывая и целуя ее, и заплакала от радости.
Макс нежно поцеловал
— Эмма? — прошептал Макс. — Милая, я обидел тебя? Тебе больно? Ради Бога, прости меня. Я не знал… — растерянно проговорил он. «Боже, разве можно быть таким невнимательным, — ругал Макс себя. — Она же такая нежная, хрупкая…»
— Не это, — счастливо хихикая, Эмма потянулась к Максу. — Ты не обидел меня. Я не ожидала…
«Я тоже», — подумал Макс, но вслух произнес:
— Ты? Ты не можешь найти слов? — съязвил он и торжественно добавил:
— Небеса обрушились, и ад застыл.
— Нельзя быть таким самодовольным, — она шлепнула его по плечу.
— Ведьма.
— Тиран.
Он провел, едва касаясь, по темным завиткам и осторожно спросил:
— После жениха у тебя никого не было, правильно?
— Правильно, — тихо ответила Эмма, но тут же натянуто рассмеялась. — Но был бы, если бы я знала…
— Тише, любимая, тише, — проникновенно пропел Макс и крепко обнял. Слизнув соленую слезинку, он нежно прикоснулся губами к еще пылающим щекам.
— Это когда-нибудь тебя злит? — спросила она, перебирая волосы на его груди.
— Что меня злит? — удивился Макс и, убрав ее руку с груди, поцеловал пальцы.
— Быть слепым.
— Иногда, — улыбнулся он, вопрос не причинил боли. — Я всегда считал, что зрение восстановится: даже тогда, когда проходит курс обучения перед выпиской из больницы. На нем настояли врачи. Пробыв дома несколько дней, я вызвал доктора к себе домой и потребовал дополнительного обследования. Он предупредил меня, что тестирование не даст положительных результатов… Я не верил… — пальцы его бродили по лицу Эммы, помогая воображению дорисовывать облик молодой женщины.
— Что произошло потом?
— Врач был прав: ответ был отрицательным. Но я никак не мог смириться с мыслью, что навсегда останусь слепым: целый день я провел, ломая все, что попадалось под горячую руку, и кричал на весь дом благим матом. А потом напился, — Макс тяжело вздохнул. — Когда я проснулся, глаза мои по-прежнему ничего не видели, и у меня не было волшебного зелья твоей мамы, — он грустно улыбнулся. — Тогда я понял, что нужно решать: либо влачить жалкое существование, либо жить полноценной жизнью. Начал я с того, что выучил шрифт Брайля.
— Это только часть обучения?
— И да, и нет. Ты не поверишь, существуют аппараты для чтения книг с обычным шрифтом или просто записанные на магнитофонную
— Неужели?
— Сейчас я расстраиваюсь только тогда, когда неожиданно на что-то или кого-то наталкиваюсь, или вместо какой-нибудь вещи хватаю воздух, или, — улыбка исчезла с лица Макса, — или когда я занимаюсь любовью с красивой женщиной и не вижу ее лица.
Она прильнула к его груди и прошептала:
— Я закрываю глаза, я хочу знать тебя, как ты меня, — и тянется к соску, смыкает губы, трогает его кончиком языка. Желание с новой силой просыпается в нем. — Я хочу видеть тебя так, как ты видишь меня.
— Эмма, — Макс удивлен, восхищен, сражен. Рука скользит вдоль спины, поглаживает упругие бедра. Эмма поднимается над ним и покрывает его лицо поцелуями. — Эмма, ты…
— Ш-ш-ш… не говори, — пальцы притрагиваются к его губам. — Только чувствуй, Макс. Чувствуй меня, чувствуй мою любовь.
— Да, Эмма, да, — порывисто ответил он и поймал ее пальцы губами.
— Макс, я счастлива, — простонала Эмма…
— Оказывается, ты не так уж и наивна, — пробормотал Макс, когда они оба перевели дыхание.
— Оказывается, — хихикнула довольная Эмма, устало потягиваясь в объятиях Макса.
— Еще бы немного, и я бы умер, — улыбаясь, проговорил он. Черные кудряшки щекотали ему губы.
— Это прекрасная смерть, — дразня, она провела рукой по его плоскому животу и дальше вниз. Протяжно простонав, Макс схватил ее руку еще до того, как она успела добраться до изящного жезла.
— В тебе есть хоть капля жалости, женщина? — приподнявшись на локте, спросил он.
— Нет, — гордо ответила Эмма, яростно сопротивляясь. — Эгоист, ты портишь удовольствие другим.
— Вот как, — протянул Макс. — Интересно, который сейчас час?
— Не знаю, и мне все равно.
— Я хочу есть, — твердо сказал он. — Ты не хочешь поплавать перед ленчем?
— Прямо так? В чем мать родила? — Эмма смотрела на Макса широко распахнутыми глазами. — Что скажет Бенно?
— У него выходной. Ну так что, согласна?
— Согласна, — эхом ответила Эмма, выбираясь из постели. — Давай, кто вперед! Догоняй, — крикнула она и выбежала из комнаты.
— Так нечестно! — бросил он ей в след. — Ты же знаешь, я не могу бегать!
— Ay, бедное дитя, — позвала Эмма, весело смеясь. — Значит, я выиграю!
Макс решительно поднялся, потянулся, и счастливая улыбка осветила его лицо. Как он раньше жил без Эммы? Но, нахмурившись, Макс отогнал эту мысль от себя.