Огненный зверь (сборник)
Шрифт:
– Так ты ее знаешь? – обвиняюще крикнула Юлия. – Я так и подумала после того, что она сказала о моей... – Она запнулась, но тут же нашлась: – После всего, что она сказала. Мне еще запомнилось, что она ругалась именем Деркэто и просила передать тебе, что благодарит за пятьсот золотых. Ты действительно дал ей так много? Я вспоминаю наложниц моего отца и не могу себе представить даже, что эта Карела стоит хотя бы серебряной монетки.
Конан ударил себя по бедру кулаком.
– Я должен найти ее, Махаон, немедленно! Она украла бронзовую фигурку, которую я нашел случайно. Эта вещь
Юлия застонала.
– Так вот что она имела в виду, когда говорила о деньгах? Она доставит эту адскую штуку тем, о ком говорил Борос? Спаси Митра нас всех – и всю страну!
– Я не понимаю ни слова, – проворчал Махаон, – но одно я точно знаю: если ты ночью попрешься в Сарелианский лес, ты точно сломаешь себе шею. Эти заросли и днем уже достаточно паршивое место, но в темноте их будет как раз довольно для того, чтобы пожалеть о своем рождении.
– Я могу найти ее, – бросил Борос, слегка покачиваясь на ногах, – если бронзовая фигурка все еще у нее. Зло светится, как сигнальный огонек. – Он засучил рукава на костлявых руках. – Совсем простое дело.
– Если ты в своем теперешнем состоянии займешься магией, – прервал его Конан, – я собственноручно прибью твою голову над воротами.
Седобородый посмотрел на него с глубокой обидой и пробормотал что-то про себя, но предпочел вслух не высказываться.
Конан повернулся к Махаону.
– Нельзя терять время. Если мы будем ждать света, может быть, будет уже слишком поздно.
Ветеран, помедлив, кивнул, но Нарус сказал:
– Возьми, по крайней мере, несколько человек с собой. Ее банда...
Но киммериец прервал его.
– ...Ее банда услышит, как мы приближаемся, и исчезнет. Нет, я иду один.
Ветеран нехотя описал ему дорогу.
Махаон был прав, думал Конан, когда вот уже, наверное, в сотый раз ветка, которую он не заметил, хлестнула его по лицу. В этой темноте действительно просто сломать себе шею. Он направил лошадь в заросли, понадеявшись, что не сбился с пути. Мальчишкой он учился искать направление по звездам, но под этими старыми дубами, могучие кроны которых сплетались в плотную крышу, неба было почти не видно.
– Ты зашел слишком далеко! – крикнул голос из темноты. – Еще немного, и схлопочешь в ребра арбалетный болт.
Конан положил ладонь на рукоять меча.
– Это тебе не поможет, – произнес второй голос, и кто-то засмеялся. – Теньо и я – мы выросли в этом лесу, Большой, и здесь по ночам промышляем королевских оленей. Он видит даже лучше, чем я. Что касается меня, то с тем же успехом ты мог бы стоять под полной луной – и то я не видел бы тебя лучше.
– Я ищу Карелу, – начал Конан, но не смог продолжать.
– Этого довольно, – сказал первый. – Взять его!
Внезапно грубые руки стащили Конана с седла, и он оказался среди группы людей. Он не мог сосчитать их, но схватил чью-то руку и сломал ее. Раздался пронзительный крик. Здесь не было места для двуручного меча и недоставало
– Ранен ли кто-нибудь тяжело? – прохрипел тот человек, что смеялся вначале.
– Моя рука, – жалобно сказал один, а другой оборвал его:
– В преисподнюю твою руку! Он мне чуть ухо не отрезал!
Проклиная темноту – кошачьи глаза были не у всех – они вздернули Конана на ноги и погнали сквозь деревья; им все время приходилось поднимать его, потому что веревки, связавшие ему ноги, запутывались в корнях или траве, и он падал.
Наконец перед ними отодвинули в сторону занавес и Конана втолкнули в помещение, сложенное из камня. Оно было освещено факелами, торчащими в ржавых гнездах. Огромный очаг занимал длину целой стены. Над потрескивающим огнем покачивался огромный котел. Одеяла на окнах – вернее, узких бойницах – не позволяли свету вырываться наружу, в лес. Десяток человек – пестрая шайка головорезов – сидели на лавках перед простыми деревянными столами, пили вино из глиняных кружек и жадно хлебали дымящееся варево из деревянных мисок.
Карела поднялась, когда люди, одолевшие Конана, заволокли его в помещение и громко обвинили в пролитии крови и нанесении увечий. Ее темная кожаная куртка, которую она носила поверх своих узких брюк из бледно-серого шелка и красных сапог с высокими голенищами, была застегнута доверху, но не скрывала очертаний ее тяжелой груди. На поясе, затянутом на бедрах, висела кривая сабля.
– Стало быть, ты еще глупее, чем я думала, киммериец. Ты все-таки вынудишь убить тебя.
– Бронзовая фигурка, Карела, – сказал он настойчиво. – Ты не должна ее продавать! Они хотят...
– Заставить его замолчать! – фыркнула она.
– ...вернуть с ее помощью Аль-Киира! – удалось ему выкрикнуть, прежде чем дубина ударила его по затылку и перед его глазами расплылась чернота.
Глава 17
«Вот болван», – думала Карела, глядя на киммерийца, неподвижно лежащего на полу. Неужели его мужское самомнение настолько велико, что он полагал, будто ему достаточно приехать сюда – и взять статуэтку? Она знала, что он горд и что для гордости у него есть все основания Он один, вооруженный одним только мечом»
Проклятье, киммериец больше не тот, кто украл у нее часть ее «я» и забрал с собой. Она представляла его себе таким, каким увидела впервые: вор, одиночка, вооруженный только своим разумом и силой руки и меча. Теперь он командует отрядом, и его люди – это она вынуждена была нехотя признать – были куда более опасной сворой, чем те псы, что шли за ней.
– Он был один? – осведомилась она. – Если вы притащили на хвосте его Вольный Отряд, я пущу ваши шкуры на сапоги!
– Никого не видали, – проворчал Теньо. – Стало быть, никого и не было.