Огни апокалипсиса
Шрифт:
На кухне мы нашли оставленное тесто. Мы опустили его в кастрюлю с мисо и овощами и сделали суп с клецками.
За домом стояла телега. Два больших колеса из дерева. Может, это была телега для товаров, но мы на ней могли быстро путешествовать.
Я не хотела воровать, но мы взяли телегу, намереваясь вернуть ее потом и поблагодарить владельца. Телега была крепкой, и мы смогли развить скорость, но на ухабах дороги колеса подпрыгивали, и меня почти тошнило.
— Я… так не могу.
Я слезла, сдерживая тошноту. Съеденный суп бурлил
— Да, это не для перевозки людей.
Сатору тоже позеленел. Не помогало и то, что мы провели ночь без сна.
— Поплывем по каналам. Не знаю, как долго мы будем так добираться.
— Но лодки нет.
— Сделаем из телеги. Она будет не такой быстрой, но мы ускорим ее силой.
Я посмотрела на телегу. Если мы заставим ее плыть, она послужит как плот.
— А если на нас нападут бакэ-недзуми, пока мы будем на воде?
На каналах мы были заметны, так что никто не знал, когда произойдет атака.
— Придется рискнуть. Уже поздно переживать об этом… нас двое, и пока беса тут нет, мы справимся.
Я не знала, было ли логическое обоснование у оптимизма Сатору, или он пытался просто найти выход.
Мы пошли по высокой траве к каналу, взрывы гремели вдали.
— Что теперь? — помрачнел Сатору.
— Бой еще идет…
Второй взрыв, третий. Они становились громче.
— Нет толку гадать, пока не поймем, что происходит. Нужно просто скорее вернуться.
После этого я услышала еще около семи взрывов.
Каждый взрыв был хлестом, что подстегивал нас. Я не знала, что происходило, но если бы нападали люди, они бы не использовали взрывы.
Мы добрались до главного канала, что вел к центру города, и Сатору опустил телегу в воду. Она оставалась на поверхности, но вода хлынула на нее, когда мы попытались сесть сверху. Мы убрали металлические ободки с колес, чтобы телега стала легче, но она все равно могла утонуть от большой волны.
Мы не могли терять ни минуты, так что поплыли по каналу. Сатору направлял нас вперед, а я удерживала телегу на воде. Я надеялась, что крутящиеся колеса будут помогать, но эффекта не было. От этого телега только наклонилась назад, и мы чуть не выпали. Мы схватились за передний край телеги, чтобы выровнять ее, и узнали, что так она оставалась довольно устойчивой. Мы держали перед немного выше воды, толкали сзади, будто ехали на доске для серфинга, и так мы передвигались вдвое быстрее, чем до этого. Мы ускорились, оставляя за собой след.
Еще пара километров пролетела быстро. Мы промокли, но было лето, и это не пугало. Но цепляться за телегу, постоянно используя проклятую силу, было утомительно. И я не видела, что было впереди, так что готовилась, напрягшись, что мы врежемся.
И все же это было лучше пути на израненных ногах, когда нужно было выглядывать неожиданную атаку.
Мы приближались к узкому каналу, отходящему от этого. Колеса ударились обо что-то под водой, и телегу сотрясло.
— Что это было?
Сатору остановил
— Правое колесо. Застряло из-за чего-то.
— Камень?
— Посреди канала не должно быть больших камней. Хотя бы на глубину пяти метров.
Мы заглянули за край телеги.
Я не сразу поняла, на что смотрю. Но вода была достаточно прозрачной, чтобы я разглядела, что что-то большое лежало на дне канала.
— И что это за штука?
Сатору лишился дара речи. Эта штука сливалась с песком, но была в двадцать или тридцать метров длиной, заостренная по краям, как прялка. Штука напоминала большой морской огурец.
— Мы об это ударились?
— Вряд ли мы смогли бы задеть его…
Он опустил голову к воде, пригляделся. Я тоже так сделала. Камешек медленно плыл к штуке. Сатору двигал его. Я не успела сказать ему быть осторожным. Камень покачивался у хвоста штуки (я не знала, какой край был концом, но решила обозначить ту сторону хвостом) и стукнул по нему.
Реакция была мгновенной. Штука пошевелилась и поплыла с огромной скоростью.
Я сразу схватила его за хвост проклятой силой. Оно словно ощутило меня, повернуло голову и выпустило черное облако жидкости. Его было удивительно много, вода вокруг нас почернела. Я ничего не видела.
— Проклятье. На берег!
Мы выбрались из воды и толкнули телегу на левый берег. Я не могла понять из-за темной воды, откуда будет атака. Мы спрыгнули с телеги и спрятались в траве, пытались найти место повыше, чтобы было видно реку.
Снова глядя на воду, я увидела, что около сотни метров канала стали черными.
— Это же не яд? — спросила я.
Сатору посмотрел на свою руку, покрашенную водой.
— Нет… Но это и не чернила осьминога.
Я посмотрела на свое предплечье.
— Это не жидкость.
Я видела чистую воду и черные частички в ней.
— Это какой-то порошок.
Сатору посмотрел на воду и произнес свою мантру.
Вода стала очищаться. Он опускал частички порошка на дно.
Когда канал очистился на три четверти, я заметила монстра. Он понял, что его укрытие пропало, и снова поплыл.
В этот раз мы были готовы. Я поймала его склизкое тело и вытащила из канала. Вода лилась с его тела, летели брызги.
Монстр понял, что происходит, извивался, пытаясь увидеть, кто его схватил.
Я охнула, увидев его морду. Его тело было большим, но голова — не больше человеческой. У него были большие черные глаза, как у морского котика. Его пасти была в два или три метра длиной, острая, как у крокодила. Если бы не его размер, я приняла бы его за комара.
— Это один из мутантов бакэ-недзуми, — сказал Сатору.
Я бы не поверила, если бы не видела лесных воинов Пауков и взрывопсов. Были мутанты, которые могли двигаться под водой и на суше, как солдаты-лягушки, но этот монстр жил только в воде.