Огни на Эльбе

Георг Мириам

– Я хотел с тобой поговорить. Лили сегодня наломала дров. И каких! Я всерьез беспокоюсь о нашей репутации.

Альфред снова вздохнул. И спор начался сначала.

– Франц, ничего по-настоящему страшного не случилось. Нам удалось этого избежать. Благодаря блестящей идее твоей матери…

– Пока не случилось, отец. На церемонии были журналисты. Только представь, что произойдет, если это происшествие попадет в газеты. Достаточно одного недоброжелателя, и…

– Этого не случится! Журналисты пришли туда по моему приглашению.

Франц внимательно посмотрел

на него.

– Наша репутация и так постоянно в опасности из-за Михеля. А теперь представь, что скажут люди о семье, где двое детей из трех не соответствуют норме. В какой-то момент пойдут слухи, и мы не сможем им помешать. Общество отвернется от нас, налетят подлые стервятники, и…

– Михель здесь ни при чем! – прогремел Альфред. Слишком громко, он и сам заметил. В глубине души он знал, что Франц прав, но не хотел ничего слышать и думать о последствиях.

Голос Франца зазвучал еще настойчивее:

– Еще как при чем! Отец, я понимаю, что ты не хочешь поднимать эту тему. Мне и самому больно, но я должен сказать: Михель представляет опасность для нас всех. Давно нужно было отдать его в специальное заведение. Сразу после рождения, как и рекомендовали врачи. Ты оставил его только в угоду матери. Он дорог нам всем. Но если когда-нибудь выяснится, что Михель… – Он покачал головой и тяжко вздохнул. – Представь разговоры в клубе… Если мы потеряем инвесторов, Вебера… Сложно даже представить. Отец, мы должны еще раз все взвесить, Михеля стоит…

– Довольно!

Франц вздрогнул от этого крика. Альфред на мгновение закрыл глаза, а затем продолжил, уже более спокойно:

– Твоя сестра совершила ошибку, это правда. Но о Михеле больше ни слова, я не желаю обсуждать этот вопрос!

– Но, отец…

– Франц, я понимаю, что ты хочешь нам добра. Но нельзя же рубить с плеча. Никто не узнает о Михеле. Те немногие, кому что-то известно, посвящены в эту тайну давно, им нет резона предавать нас. Если до этого дойдет, я приму необходимые меры. Но не сейчас. Твоя мать этого не вынесет. – Он глубоко вздохнул. – И я тоже.

– Тогда может быть уже слишком поздно! – От волнения лицо Франца пошло красными пятнами. – Отец, наши успехи в переговорах с Роттердамом, не говоря уже о Тихоокеанской линии, многим не дают спать спокойно. Я легко могу назвать с десяток людей, которые были бы рады погубить нашу репутацию.

– Я готов взять на себя ответственность, – сказал Альфред так спокойно, как только мог.

– Но это решение касается не только тебя одного! – вспылил Франц. – Я точно так же вовлечен в…

– Это мое решение, и я его принял!

Сын не ответил, только пристально посмотрел на него, и Альфред вздохнул.

– Давай оставим этот разговор, сейчас мы ни к чему не придем. Я хотел поговорить с тобой о другом. Мне снова написал Олькерт. Помнишь, я просил тебя еще раз подумать над его предложением?

Лицо Франца вдруг словно окаменело.

– Да, и я подумал. Но ты уже знаешь мой ответ.

Альфред вздохнул.

– Франц, – рассудительно начал он, – Розвита – хорошая партия. Лучшая из возможных, если быть точным.

Ее нельзя назвать особенно привлекательной, в этом я должен с тобой согласиться. Но соединить наши дома было бы большой удачей. Я не могу тебя понять: ты месяцами упрашивал меня дать шанс верфи Олькерта и, изменяя нашим традициям, строить корабли для новой линии у него. А теперь вдруг отказываешься от союза с его семьей. Как, по-твоему, это выглядит со стороны? Какую причину я должен указать? Какие у тебя основания для отказа?

Франц заметался по комнате, словно тигр в клетке.

– Я ничего не выигрываю от этого брака. Так зачем мне связывать свою жизнь с ограниченной курицей, которая мне противна?

– Ну, в самом деле, Франц! Держи себя в руках.

– Я хочу сосредоточиться на делах фирмы, отец. О браке пока не может быть и речи. Да и зачем? Мне не нужна жена, я предпочту сохранить свободу и привычные развлечения.

– Разумеется, тебе нужна жена. Разве ты не хочешь когда-нибудь обзавестись собственным домом? И как же дети? Кто унаследует твое состояние, в конце концов? Кроме того, как я уже сказал, это делается не только для того, чтобы тебя окольцевать. Этот союз ради всех нас…

– Знаю, знаю… – Франц сердито махнул рукой. – Но я остаюсь при своем мнении: это исключено! У меня еще полно времени. Даже если я женюсь через десять лет, я смогу завести столько детей, сколько захочу.

– Не будь так уверен. Кроме того, через десять лет на эту роль вряд ли найдется кто-то столь же подходящий, как Розвита. Я просто не знаю, под каким предлогом я должен…

– Олькерт хочет этого брака только для того, чтобы лишить тебя возможности и дальше отказываться от сотрудничества. Если бы мы начали строиться у него сейчас, мне бы не пришлось…

Альфред сердито стукнул рукой по спинке стула.

– Мы не будем строиться у Олькерта, и ты это знаешь. Так что забудь. Пока я управляю компанией, мы будем верны Фленсбургу.

Франца передернуло от гнева.

– Отец, не будь ты таким упрямым…

– Тема закрыта.

Мгновение Франц выглядел так, будто никак не может взять себя в руки. Затем он проскрежетал:

– Тогда напиши ему, что у меня бурный роман и я настолько потерял голову, что сейчас ты не можешь меня вразумить, хотя ни к чему серьезному моя интрижка явно не приведет. Это всякий поймет. Так мы на время отделаемся от Розвиты, и, может, она вскоре найдет себе кого-то еще.

– Так что же… – Альфред внимательно посмотрел на сына. – У тебя кто-то есть?

– Это мое дело! – вспыхнул Франц. Альфред устало кивнул.

– Мы еще поговорим об этом, когда ты успокоишься, – начал он, но сын поспешил сменить тему:

– Мне больше нечего сказать по этому поводу. Вместо того, чтобы думать обо мне и моей бесполезной женитьбе, лучше как можно скорее выдать замуж Лили, пока она снова не наделала глупостей. У нее ветер в голове. Говорю тебе, в какой-то момент Генри отступится от нее – и тогда мы упустим действительно выгодный союз. Фон Каппельны – аристократы, отец. Аристократы! И у них связи за океаном.