Огонь его ладоней
Шрифт:
— Как я рада за тебя, Эля! — серьезно сказала Кудрявцева. — Не поверишь просто, как.
— Спасибо.
— Ты только не растворяйся в нем до костей, — предупредила она. — Ни ему, ни тебе этого не надо. Любят — равных и тех, кто выше. Жидкий раствор никому не нужен.
— Ты о чем? — не поняла я.
— А, глупости, не обращай внимания, — отмахнулась она.
А мне показалось, будто она хотела сказать что-то еще, но передумала. Позже, вспоминая наш разговор, я поняла, что Таська, влюблявшаяся много раз, хотела
Но, с другой стороны, как можно было усомниться в моем Январе?
Мы снова слетали в Каменное море, теперь уже только вдвоем. Подобрались к самому эпицентру, внутрь нас не пустили, конечно же, но с гребня застывшей гранитной волны прекрасно была видна ровная, чуть выпуклая, каменная поверхность, воздух над которой слабо дрожал, как бывает над поверхностями озер в жаркий день.
Эпицентр до сих пор проявлял какую-то активность. Не зря же его так охраняли!
— Десять тысяч лет назад, — сказал Январь, качая головой. — И до сих пор…
— На самом деле, даже больше, — ответила я. — Установлено, что весь этот бунт происходил примерно двенадцать-тринадцать тысяч лет назад, в докосмическую эпоху Таммееша. Между мирами они путешествовали при помощи Врат, ключ к которым утерян безвозвратно. Но что Врата существовали, тоже подтверждено. Служба исторической памяти Оллирейна любезно предоставила нам данные…
— Оллирейн, — с неудовольствием выговорил Январь. — Не упоминай при мне этих!
— А что? — я все еще не понимала.
— Ненавижу! — он непроизвольно сомкнул кулаки и над ними вспыхнуло горячее пламя. — Ненавижу гадов!
— Война с ними ведь окончилась, — неуверенно сказала я, и не угадала.
Оказывается, не окончилась. Оказывается, стычки продолжались. Полноценной войной эти конфликты назвать было нельзя, но они были, и в них погибали не только военные, гражданским доставалось тоже. Слишком свежи были наши обиды, немало оставалось тех, кто не желал успокаиваться. А что до противника, то у этого народа генетическая память, передаваемая от родителей к детям. Избавиться от такого наследия за пару поколений точно не удастся.
Если уж Январь безо всякой генетической подпитки не мог успокоиться.
Да, он ненавидел. Тяжело и глубоко. Таська меня в расизме когда-то упрекала, так вот, она Января не слышала. И причины ведь были. Пирокинетики почти все служат. Не в армии Федерации, так в планетарной полиции. Но у Горячевых практически все прошли школу космодесанта, Альфа-Геспин. Я сама видела круглые голографические отметины на предплечьях Января — каждая знаменовала собой прохождение очередного курса. Чему там учат, Январь особо не рассказывал, но я догадывалась, что курсанты там не шапочки вязали.
Мы поставили палатку под гребнем каменной
— Ты правда страдал по мне? — спросила я, когда мы лежали в обнимку внутри палатки.
Вместе с ночью на Каменное Море опустился холод, здесь всегда было так, к утру даже мог выпасть — и часто выпадал! — снег. Но внутри палатки стояло комфортное сухое тепло, можно было не волноваться о простуде.
— Правда, страдал, — с улыбкой ответил он.
Приподнялся на локте, смотрел на меня, мне улыбался. Приглушенный свет от гибкой трубочки ночника бросал на лицо Января оранжевые блики.
— А может, твои друзья преувеличили? — продолжала я допытываться.
— Может, и преувеличили, — усмехнулся он.
Невозможный. Захотелось стукнуть его подушкой и поцеловать. То есть, сначала поцеловать, потом стукнуть.
— Я собирался вернуться, — продолжил он. — Узнал у профессора Сатува, когда ты прилетишь обратно. И собирался в этот день тебя встретить.
— А если бы не встретил?
— Значит, не встретил бы.
— И умер бы от тоски, — продолжила я.
— И умер бы от тоски, — подтвердил он, сгребая меня в объятия.
Счастье невозможно найти в одиночку. Счастье можно лишь создать — вдвоем.
Вызов пришел ближе к утру, когда мы оба спали. Январь бросил короткий взгляд на экран, и начал собираться.
Он объяснил, что всегда регистрировался в системе добровольного волонтерства. Потому что ему нетрудно, а кому-то жизнь спасет. Спасательные службы стараются волонтеров не дергать без серьезного повода. Но иногда, как с нами тогда, как сейчас, — направляют того, кто рядом, чтобы оперативно оказать попавшему в беду первую помощь. В волонтеры берут не всякого, кстати говоря. Надо пройти курсы, надо получить лицензию, иметь профессию, смежную с подобной работой, регулярно подтверждать свой статус в центрах сертификации.
Январь мог бы не связываться, в конце концов, он прилетел сюда в отпуск, отдыхать от суровых военных будней. Многие так поступают, и никто в упрек им это не ставит. Но Январь никогда не отказывался.
— Моя работа, — объяснил он. — Спасать…
Он и Митирува точно так же когда-то спас. Успел первым. С тех пор они дружили…
Несколько часов ожидания в администрации. Вернулся.
— Подростки с управлением не справились, — объяснил Январь. — Переломы, вывихнутые конечности… Все хорошо.