Огонь и сталь
Шрифт:
Не-дитя устало закатила глаза. Снова и снова, и дня не прошло с возвращения Цицерона, чтобы шут не рассказывал всякому, кто готов был слушать или просто не успел убежать о Слышащей. Девочка попятилась было прочь, но пальцы имперца вцепились в край ее юбки.
— Слышащая не любит Цицерона… совсем, совсем не любит его, ни капельки… не класть Дураку Червей свой батон в ее печку…
Бабетта поперхнулась и с удвоенной силой принялась остервенело дергать подол, пытаясь вырвать его из рук Цицерона, который тянул ткань на себя и отпускать жертву не желал.
— И дневники пропали… дневники Цицерона украдены! — патетично взвыл имперец. — Кто–то читает их! Читает! Или топит ими очаг! — пальцы скомороха резко разжались, и девочка, не удержавшись на ногах, плюхнулась на
— Верни дневники Цицерона, нечестивец! Отдай–отдай–отдай, иначе Цицерон тебя будет резать–резать–резать!
***
— Не нравится мне имя Уна, — задумчиво протянула Деметра, аккуратно разрезая яблоко на две половинки. Протянув одно из них Тенегриву, она вонзила клыки в сочную мякоть фрукта. Сок брызнул ей на подбородок, — дурацкое имя. Ее нужно назвать по-другому!
— Чем Уна тебе не нравится? — равнодушно осведомилась Тинтур, кормящая ящерку мелко нарубленной куриной грудкой. Довакин капризно передернула плечами.
— Не нравится и все!
— Ей вообще ничего не нравится… кроме ее самой, — язвительно фыркнул Онмунд, ловко уворачиваясь от брошенного в него огрызка. Эльфийка согласно хмыкнула.
— Я уже заметила, — малыш рыгнул, и Белое Крыло бережно похлопала его по спинке, — так куда вы едете?
— Сейчас в Фолкрит, оттуда — в Вайтран, потом Рифтен, Виндхельм, Виндерхолд и, наконец, Данстар… — жизнерадостно заявила бретонка. Муж и бывшая разбойница ответили ей ошеломленным молчанием. — Мне до ужаса надоело бегать по холмам и буеракам, отстреливаясь от разбойников, мамонтов, драконов и некромантов! Желаю путешествовать с комфортом! — девушка принялась заплетать свои золотистые волосы в косу, перевивая ее темно–синей шелковой лентой и делая вид, что поглощена зрелищем проплывающих над ее головой пушистых облаков. Раскидистые ели словно переплели свои ветви, не давая обжигающему золоту солнечных лучей пролиться на полянку. Янтарные глаза босмерки продолжали впиваться в напряженную спину магессы, которая уже примеряла золотой венец, разглядывая себя в крошечном зеркальце, улыбалась сама себе и подмигивала. Что-то она явно недоговаривает. Несколько ядовитых слов уже были готовы сорваться с языка эльфийки, но Уна вдруг ухватилась загребущими пальчиками за ее серьгу, костяной резной клык, и, хихикая, дернула на себя. Тинтур глухо охнула от резкой боли, чуть наклонив голову.
— А, может, это все-таки мальчик? — улыбнулся норд. — Какая приличная аргонианская девушка будет себя так вести.
— Я вижу, «Похотливую аргонианскую деву» ты не читал, — заметила Белое Крыло, пытаясь расцепить цепкие ручки малыша. Северянин сплюнул сквозь зубы, синие глаза сверкнули, пронзая надменную эльфку словно кинжалом. Леснушка, варварка, а нос задирает почище любого альтмера. Радует, что скоро они лишатся ее общества. До Вайтрана он еще вытерпит ее, но… что понадобилось его жене в Данстаре? Холодный город, окружен горами да еще так близко к морю. Скайрим уже облетели слухи, что жителей Белого Берега терзают жуткие кошмары. Не это ли так тянет туда Деметру? Подозрительно прищурившись, колдун взглянул на супругу, и его нахмуренное чело тут же разгладилось. Побороться с кошмарами? Почему бы и нет. Вряд ли они ужаснее дремора или вышедших из-под контроля атронахов.
Мысль сделать круг по всему Скайриму казалась Довакин ужасно удачной. Никуда не спешить, накормить свою гордыню и тщеславие восторгами мирян, повеселиться при дворах ярла, а заодно провести время с мужем… заодно, может, получится спихнуть куда–нибудь эту ящерицу. Или пусть остроухая себе ее оставит, не важно. Бретонка вовсе не собиралась волочь этого младенца через весь Север, в убежище Темного Братства, хватит ей и одного ребенка. Двухсотлетнего, выводящего ее из себя ребенка. В Рифтене, кажется, живет парочка аргониан, вот пусть и заберут малыша. Магесса поднялась, откидывая косу на спину. При
***
Фолкрит пахнет хвоей и древесиной. Для города, чей герб оленья голова, она расположен идеально, в сени лесов, близ реки, под надежной защитой скальной гряды, закрывающей его точно щит. Жизнь здесь тихая, спокойная и размеренная… омрачающаяся лишь видом кладбища из окон да отголосками войны. Небо чуть нахмурилось, начал накрапывать дождик. Аргонианчик, сидящий на руках босмерки, принялся ловить крохотные капли раздвоенным язычком, но тут же забыл про них, заметив среди стройных станов сосен оленей. Самец, с головой увенчанной парой ветвистых рогов, величаво ступал меж выступающих из-под земли корней, и пара очаровательный оленят, забавно подпрыгивая, носились прямо у городских стен. Уна радостно зашипела, хлопая в ладошки, и Тинтур подсадила ее повыше, что бы было лучше видно. Белое Крыло вздрогнула, когда Деметра вдруг взяла детеныша из ее рук, усадив в седло перед собой. На недоуменный взгляд эльфки, девушка улыбнулась, чуть сморщив нос.
— Ну, не все же ей на босмерах кататься.
Уна, поначалу замершая от испуга, восторженно завизжала и дернула жеребца за гриву. Тенегрив дернул шеей, мотая головой, и недовольно заржал, вызвав у ящерки очередной приступ веселья. Какие там олени, она же едет верхом на лошадке. Прижавшись к бретонке, малыш заглянул ей в глаза и протянул покусанный обслюнявленный браслет, отвоеванный у эльфки.
— На! — Уна нахмурилась, заметив, что желтоволосая женщина не торопится брать подарок, а лишь кусает губы и покашливает. Насупившись, она решительно привстала в седле, цепляясь за тунику магички, и сунула браслет Довакин под нос. — На!
— Эм… нет, спасибо… — Драконорожденная покачала головой, — оставь себе, — не успела она договорить, как детеныш обиженно заревел. Выгнувшись, Уна едва не свалилась под копыта жеребца и выронила браслетик. Резко замолчав, она посмотрела на свои лапки и расплакалась уже всерьез. Деметра поспешно сунула ее обратно Белому Крылу.
— Наигралась? — насмешливо бросила бывшая разбойница. В объятиях эльфийки Уна притихла, лишь шмыгала носом и всхлипывала. Слышащая изящно пожала плечами.
— Просто она царапается, когда куксится, — и на тыльной стороне ладони теперь красуется пара неглубоких ранок. Деметра внимательно смотрела на ящерку, косящую на нее одним глазом, в задумчивости принялась накручивать выбившийся из косы локон. Помнится, почивший Визара был одним из Темных Ящеров… и в своем дневнике Цицерон писал, что Раша, бывший глава Темного Братства, планировал вновь возродить филиал Братства в Чернотопье. Была бы эта малявка постарше… можно было бы отправить с ней Назира, наладить старые связи с Аргонией. Но Уна для этого слишком мала. Пары месяцев от роду, даже кинжал держать не умеет да и нет возможности и времени вырастить из нее ассасина. Не будь войны, не вернись Алдуин в этот мир… все было бы по-другому.
Довакин выскользнула из седла прямо в ласковые руки мужа. Заметив на другом конце улицы озирающегося по сторонам гонца, бретонка невольно втянула голову в плечи. Обычно письма не приносят ей ничего хорошего, кроме боли утраты и новых проблем. Но плохо одетый парнишка в стоптанных башмаках просиял при виде Белого Крыла и со всех ног припустил к ней. Босмерка заметно напряглась, прижимая к себе Уну, из груди былой Соратницы вырвалось глухое рычание.
— Вот ты где, — радостно выдохнул гонец, отдуваясь, — я везде тебя ищу! — он принялся копаться в своей сумке. — Так, посмотрим… вот! — мятый листок бумаги, весь в кляксах и сильно измятый, опустился в ладонь босмерки. — Прямиком из Вайтрана, от Соратников. Славные друзья у тебя, — поправив сумку, норд резво бросился к таверне, утопить столь долгую дорогу в вине иль меде. Онмунда забрал ящерку, позволяя эльфийке прочитать письмо. Только сейчас он заметил, что кляксы на пергаменте вовсе не чернильные, а кровавые.