Огонь на поражение
Шрифт:
«Женщину и детей — в машину!» Жест резок и красноречив.
Тамара подходит к детям, прикрывает их руками, недоуменно смотрит по сторонам.
Открываю дверцу «вольво» и выхожу.
— Томка! — кричу и приветливо машу рукой. Женщина бросается ко мне, подхватив обеих девочек на руки.
— Дронов… Милый… — Это я не слышу, это я читаю по губам.
Конвоиры ее замерли, словно забыв, зачем сюда пришли. Похоже, растерялся и Кругов. Бросил на меня быстрый злой взгляд, губы его произнесли
Ни в какие расклады я не вписываюсь. Мое появление никто не предусмотрел. Я — козырная карта, какую опытный игрок всегда приберегает на потом… Я объявился без условий, без охраны, с виду — тепленький и беззащитный.
Увальни только что рты не пораскрывали. Захватывать — не захватывать…
Указаний-то руководящих не было!
Непрофсссионализм — он и в Африке любительщина! Его предусмотреть и просчитать нельзя!
Быстро двигаю Томку с девчонками к грязной «волжанке», командую:
— Садитесь! — Скороговоркой бросаю Игорю:
— Хоть бы машину малость помыл, хрюша…
Ответ не слушаю.
На площадь влетает авторемонтный пикап и «форд» — фургон. С последним у меня связаны не самые приятные приморские воспоминания.
Кольт трижды подпрыгивает в руке. Все три пули — в водителя, первой машины, как в копеечку. Крутов из «гюрзы» прицельно «гасит» второго. Из машины вываливаются четверо.
Запихиваю девчонок в машину. Кричу Крутову:
— Гони! Головой отвечаешь!
Крутов задницей впадает в машину. Его шофер трогает.
Из второй машины — еще шестеро. Блин, где ж мы вас хоронить-то будем!
Первые открывают огонь из тупорылых «узи». По машине с заложниками и с Крутовым. Мне стрелять по ним-глухо. Все — в «броне» четвертой степени защиты и в шлемах. Стою, прикрывая машину тем, что есть, — собой. Пули свистят рядом. Очень надеюсь, что этим дебилам сообщили — птица я не только редкая, но и дорогая! Безмерно дорогая!
Крутовская грязная «двадцатьчетверка» уходит задним ходом на огромной скорости! Да у него — четыре задних скорости, и сейчас, с места — дал под девяносто! Скрывается за поворотом. Дорогу мгновенно перекрывает грузовичок.
Вот так! Неказист коняга, да сноровист! Очереди двух «Калашниковых» — одна от кинотеатра, другая из грузовичка — сшибают нападающих с ног. Но и только.
Встают, заскакивают в пикап с намерением таранить грузовичок. Остальные длинными очередями прижимают к земле крутовских парней — и у кино, и за машиной, перегородившей проулок.
Стою с бесполезным кольтом в опущенной руке и чувствую себя совершенно ненужным на этом «празднике! жизни». И еще — живой мишенью. Нападающие в любой момент могут усомниться в моей многомилионной ценности. Или — просто пальнуть. И такое
И тут один-из них падает. Замертво. Второй. Третий.Четвертый…
Вот она, специальная снайперская… Кленов объявился. С умениями и навыками.
Где его носило столько времени?! Если я поседел со страха — то как докажу девушкам, что молод и еще очень! и очень!.. Блин, да он меня «блондораном» до конца дней снабжать будет! В копеечку ему это обойдется!
Устав стоять столбом, падаю лицом в бурый снег на обочине. Костюмчик, конечно, попортил — ну да он чужой…
С начала стрельбы, или, как выражаются спецы, «огнового контакта», прошло уже секунд двадцать. А то и все" двадцать пять. Время немалое, если учитывать последствия. И ребятишки, привезшие заложников, меня просто удивляют: ни мычат, ни телятся!..
Впрочем, это меня готовили «на подумать», а их — «на пострелять»…
Приказ у них был, по-видимому, — передать заложников и отчалить. Сначала мое появление, потом — неведомые стрелки-автоматчики, да еще в сугубой «броне»… У кого угодно голова пойдет кругом…
И тут выпущенная из «узи» пуля задевает и волчком разворачивает одного из подъехавших парней. Он неловко падает лицом о твердый асфальт, поднимает голову: из разбитого носа струится кровь. Рука, видимо, тоже отработала свое… но парень деловито перекладывает длиннющий, неизвестной мне марки пистолет в левую руку и начинает методично отстреливать нападавших. Титановые пули входят в «броню», как раскаленные шампуры в масло. Его сотоварищи тоже обиделись. Если до этого они сохраняли вооруженный нейтралитет, то теперь…
К тому же ребята уже целых десять секунд наблюдают тихую работу специальной снайперской и вполне могут предположить, что выполняет ее «их» человек. Так что «слесари-ремонтники» погорячились…
Ну да жалеть им об этом поздно. Их кладут одного за другим… Итого — дюжина. Если посчитать водителей.
Тишина наступила резко и сразу. Аж в ушах зазвенело. Встаю, отряхиваю костюм. Медленно иду к машине. Любое резкое движение может заставить этих парней действовать «неадекватно»… Хотя я бы с удовольствием выпил с ними водки.
Много. Можно — из горлышка. И — курить, зверски хочется курить…
Подхожу к «вольво», распахиваю дверцу, усаживаюсь. И тихо удивляюсь — не слышно милицейских сирен, не видно «омоновских» машин. Такое впечатление, что город вымер… Тут такая стрельба стояла пятнадцать минут — и никакой власти…
И еще — злость берет на Кленова: почему тянул?! Что, место не мог загодя выбрать с широким сектором обстрела? Тоже, профессионал гребаный!.. Профура центровая!.. Урна привокзальная!.. Бычок в томате, блин!..