Огонь на поражение
Шрифт:
— Надо же, и это вычислил! Ну да такие игры — для мальчиков-тихушников вроде Марика. Как только я получу информацию Досье… У меня все будет конкретней и проще. Много проще! — прекратил он смеяться так же внезапно, как и начал. Глаза его сузились:
— Просто ты должен понять, Дронов, я не шучу. Такой шанс выпадает раз в жизни, и то одному из миллиона. Я-не собираюсь его упускать.
Я хочу сделать из этой страны то, чем она должна стать. Давно должна. Я хочу сделать этот народ таким, каким он должен быть! Я знаю, как это сделать, и сделаю это! Деяния македонского царя или Наполеона
На прикрытых веках чувствую жар его горячего дыхания.Огромное мускулистое тело нависает надо мной, стальные глаза — как холодное пламя…
На мгновение наши взгляды встретились. Он все понял.
Только поздно… Он подошел слишком близко.
Одним рывком дергаю его галстук вниз, несколько раз двигаю кистью, накручиваю… Нога распрямилась в колене, ударив крепыша в пах, ноги его скользят, теряя опору. Мощный кулак обрушивается на мое лицо… Удар… Еще…
Еще… Медленно тяну его голову под прикованную к креслу левую руку… Удар…
Удар… Он бьет наугад, но очень сильно, и только удушье и отсутствие опоры для ног не дают ему возможности двинуть так, чтобы я отключился. Кровь заливает глаза, нос тоже сломан… Руки крепыша работают, как два молота…
Шеей да и всем телом двигаю скорее инстинктивно… Если предугадать удар и отклониться в том же направлении хотя бы на миллиметр, удар смягчается в несколько раз. Сознание начинает мутнеть… Ничего, просто «плыву». Бывало хуже, но я же не «отдавал» боя…
Боль мне совсем не мешает. В таких случаях ее нужно просто не замечать.
Мешает туман, ватный туман… Все слишком медленно…
Сталь наручников коснулась его напряженной шеи.
Все-таки он очень силен. А кто сказал, что я слабее?!
Еще немного, вот так… Удар… Он сумел упереться ногами! Но — поздно. Он в таком же «грогги», как и я… Галстук сейчас, словно ворот кимоно… На татами мне уже дали бы чистую победу удушающим…
Рывок — и его шея под моей левой рукой. Между деревянным подлокотником кресла и сталью наручников. Капкан. Наваливаюсь на его хребет всей тяжестью, отпускаю галстук и тяну голову вверх, ухватив двумя пальца-ми за надбровья.
Упираю подбородок в деревянную боковину кресла и всем телом падаю на свою левую руку. Рывком.
Хруст жесткий, нутряной, противный. Огромное тело напряглось, застыло, словно из камня, ноги вдруг быстро застучали носками в пол… Все.
Кончено.
Сижу без движения. Может, минуту, может — десять. Наконец удается расслабить мышцы, приподнять прикованную руку, столкнуть труп на пол.
Пистолет он оставил на столике, где брал бутылку. Ползу к нему раскорякой вместе с креслом. Ударом ноги сдвигаю столик, оружие падает на пол. Теперь дотянуться… Вот так.
Стреляю по металлической дужке.
Встаю. Искореженный «браслет» болтается на запястье. Кровь из переломанного носа продолжает струиться, да и наглотался
На полу, рядом с постелью, вижу бутылку «чинзано». То самое, что пил Сашка, когда мы разговаривали по телефону.
Сделал глоток, поперхнулся, меня начало рвать. Чем-то зеленым вперемешку с кровью. Сел обессиленно на пол, снова приложился к бутылке. Пил, пока не опустела. Поставил на пол и тупо уставился на нее. Очертания бутылки расплываются, словно в знойном пустынном мареве…
Тут я понял, что плачу. Вытирая слезы ладонями, рукавами… Я плачу.
Почему так все?.. Почему я не успел? Почему я — причина бед всех моих друзей?..
«Мне действительно непонятно, зачем ты это делаешь».
Слава Богу, что этого не нужно объяснять друзьям. Потому что они — такие же.
Все. Вставай. Действуй. Еще не вечер…
Поднимаю тело Сашки Регента, укладываю на постель, накрываю простыней.
Гашу экран компьютера. Без Сашки эта машина кусок металлолома.
И помочь мне разыскать Досье даже с помощью имеющихся данных — некому. А найти его нужно. Просто необходимо. Уж не знаю, как теперь со страной и миром в целом, а вот Круза я вытащить должен. Живым и невредимым. А там — видно будет.
Может, и со страной разберемся?..
Обыскиваю труп крепыша. Так, бумажник… Три именных кредитки. Баксы, рубли — сумма совсем скромненькая по сравнению с той, что в саквояже. Из оружия — больше ничего. И — никаких документов. Абсолютно.
Зато в кармане пиджака — часы «Ролекс». Платиновые, на браслете, каждый знак инкрустирован бриллиантиком, на цифре «двенадцать» — миниатюрная золотая коронка.
Переворачиваю: номер 000321.
И что это значит? В дополнение к имеющемуся? Крепыш не заговорит уже никогда. Видит Бог, я не сильно этим огорчен. Владелец часов — тоже. В мир иной он ушел тихо, по-английски. Не то что этот.
По-английски… По-английски… «Как любят говорить американцы — сегодня не твой день».
«На земле они показывают мое время, а в воздухе не мое».
Вопрос: где?
И Квартерон мне уже не помощник. И его умная машина тоже…
Думай.
А почему, собственно, не помощник… Что-то он говорил… Да!
«Рация на лампах или на полупроводниках?» — «Для тупых повторяю: на бронепоезде!»
НА БРОНЕПОЕЗДЕ!
Другими словами, люди Организации знают, где информация, но не могут ее оттуда взять. Не могут заняться подбором «ключа» или шифра-кода потому, что это место — охраняется! Постоянно! Круглосуточно! Неусыпно!
Причем в достаточно закрытом учреждении, куда людям Организации доступ хотя и есть, но возможность манипулирования с «замком» ограничена…
Что это может быть? Компьютер? Сейф?
Скорее — второе, если операция хранится на дискетах или чипах. Компьютер — штука заменяемая… Причем лицо или лица, в чьем ведении находится ящик с информацией, не знают, что она существует вообще или именно там находится.
Простор для фантазии огромный: это может быть и сейф в Министерстве обороны, и сейф со спецматериалами КГБ — ФСК на Лубянке, и сейфы-кейсы с шифрами, и даже ~ ящик, где хранится ядерный чемоданчик в кабинете Президента…