Огонь в океане
Шрифт:
Но отец почему-то не обратил на это внимания, даже не улыбнулся. Я же не смог сдержать смеха. Отец цыкнул на меня и продолжал:
— Пусть грабят. У меня ничего нет.
— Убьют тебя и твоих птенцов. Бандиты — это княжеские сторонники, а братья твои, Коция, сторонники Сирбисто, — покачав головой, сказал Косда. — Об этом все знают...
— Если бы князья хотели меня убить, то сделали бы это сегодня, когда я проходил по их владениям, — возразил отец, поглядывая на мать, приготовлявшую еду.
— Ты говоришь, как
Путники надели шапки и, еще раз простившись, ушли.
— Давайте поедим последний раз мяса, пока бандиты не отобрали, — пошутил отец.
Но мать не была склонна к шуткам.
— Ты все шутишь. У вас в роду все такие. А я не хочу губить детей, — с необычайной решительностью проговорила она. — Завернем к моему брату Деавиту и переждем там до лучших времен.
— Ты с ума сошла? — вытаращил глаза отец. — Что с тобой?
У матери был скромный, тихий нрав. Никогда ни в чем она не перечила мужу. А теперь вдруг стала командовать:
— Ни на какие перевалы я не полезу и детей не дам!
— Говорят, разъяренный ишак льва растопчет, — махнул рукой отец после долгих споров с матерью. — Не драться же мне с тобой. Айда в Ленкхери к Деавиту!
Деавит Чкадуа, брат моей матери, жил в Ленкхери — селе, расположенном на самой границе Сванетии и Мингрелии. Туда-то мы и повернули.
Непрошеные гости радуют сердце неожиданностью
В горы медленно прокрадывался вечер. Он зарождался внизу, у берега реки, переползал на крутые склоны гор, заросшие деревьями, цеплялся за каменные глыбы. Он успел уже покрыть сумраком горы, только вершины их еще купались в последних лучах солнца.
Сегодняшний вечер напугал нас, измученных тяжелыми переходами, — впереди было село Ленкхери, где мы должны были отдохнуть. Село вплотную подошло к реке Ингур, и хотя вечерние сумерки и поглотили его очертания, все же я отметил, что оно совершенно не похоже на наше Лахири.
Первое, что бросалось в глаза: в нем не было каменных башен. Домов сквозь густую зелень садов почти не было видно. Сады широко разошлись в обе стороны от домов.
Дорога спустила нас в село. Но и теперь дома разглядеть было трудно, и если бы не заборы, шагавшие вместе с нами по обе стороны от дороги, и не собачий лай, то трудно было бы догадаться, что мы уже в селе.
Все были измучены дорогой, но более всего досталось маленькой Верочке, хотя передвигалась она попеременно на руках то у отца, то у матери, а то и на тюке, привязанном к спине усталого Реаша.
— Уай, Деавит! — неожиданно воскликнула мать, обернувшись к проезжавшему мимо нас всаднику.
— Как? Это вы? — изумленный всадник
— Подожди, не шути, — прервал отец, — О каком приставе ты говоришь, о нашем или вашем?
— О нашем. А может, и о вашем тоже, — продолжал смеяться веселый дядя. — Созвал нас сегодня пристав и давай заставлять присягать на верность царю, а потом вдруг прибежал один из его холуев да на ухо стал что-то шептать. Пристав как подскочит от страха, сел на коня и ускакал, а за ним и все его холуи. Вот я и решил, что вы тоже за ними...
— А ты не знаешь, почему он убежал? Что говорят?
— Черт и то, видно, не знает, почему.
— Пусть за приставом несчастья идут! — мрачно отозвалась мать.
— Понимаю, вы идете ко мне в гости, — спохватился дядя. — Давно бы так! А то Коция увез сестру в свое каменное Лахири и годами не показывает.
Дядя подхватил меня своими сильными руками и посадил в седло. Вслед за мной на лошадь посадили Верочку.
— Держись крепко, — предупредила мать.
Но Верочке почему-то не захотелось ехать на лошади. Она захныкала
— А у нее характер, оказывается, как у Хошадеде, — продолжал свои шутки дядя, усаживая девочку к себе на плечо.
Как только мы тронулись в путь, отец поведал дяде причину нашего появления в Ленкхери.
— Переселиться из ваших бесплодных мест в Дали — это ты неплохо придумал, — внимательно выслушав отца, сказал дядя. — Но сейчас перейти через Хварский перевал нельзя: вы из Лахири, а всё лахирцы — Иосселиани, бунтари и враги царя и приставов, об этом даже в Анакрии знают.
В Сванетии считается, что если о чем-нибудь известно в Анакрии, то, значит, уже весь мир знает, хотя этот небольшой поселок, находящийся на берегу моря у устья реки Кодор, расположен всего лишь в каких-нибудь ста километрах от центра Сванетии — Местии.
— Время такое, — продолжал дядя, — что князья, которых мы считали родственниками богов, оказались самыми обычными бандитами. Переживите у меня зиму, а потом продолжите путь. К тому времени эртоба закончится.
— Не надоедим ли мы тебе? — Отец пристально заглянул дяде в глаза.
— Как тебе не стыдно? — обиделся дядя. Его смуглое лицо покраснело. — Что с тебя взять, ты же из каменного Лахири! — махнул он рукой.
Я мерно покачивался в седле. Мне хотелось, чтобы лошадь пошла побыстрее, но она покорно следовала за дядей. Приходилось смириться. Вера удобно примостилась на широких дядиных плечах. Длинный путь не утомил и отца. Он шел бодро, с высоко поднятой головой. Только мать шагала тяжело и устало, прихрамывая на левую ногу.