Огонь
Шрифт:
– Да что я такого сделал?
– Ты знаешь.
– Устроил девчонку к нам? Подумаешь, провинность!
– Тебе следовало спросить у меня, хочу ли я этого.
– Если тебе так насрать на нее, то почему ты переживаешь? Боишься, что не сможешь сдержаться и накинешься на нее при всех?
Льву вдруг стало тяжело дышать.
– Она меня не интересует.
Соло противно заржал. Царев едва сдерживался, чтобы не остановиться, не обернуться к нему и не встряхнуть друга хорошенько за то, что лезет, куда не следует.
– Да эта Саша – первая,
Царев ускорил темп, но Кирилл не сдавался. Лев знал, что марафонский бег не был сильной стороной Соловьева, и тот мог похвастаться разве что стартовой скоростью – в коротких рывках ему не было равных. Воспользовавшись этим, Лев пытался вымотать его. Но Кирилл упрямо не отставал.
– Зачем ты это делаешь, если знаешь, что мне это не нужно?! – Заорал Царев, когда тот поравнялся с ним снова.
– Потому, что тебе это нужно. – Твердо ответил Соло и вытер пот со лба.
Идущие навстречу девушки кокетливо им улыбнулись. Кирилл улыбнулся в ответ, Лев их, кажется, даже не заметил. Обогнув девушек с боков, парни вновь встретились посередине дорожки.
– Как ты не понимаешь? – Задыхаясь, выдавил Кирилл. – Ты – живой! Ты не погиб в той аварии!
Лев резко остановился. Наклонился вперед, упер ладони в колени, чтобы отдышаться. Затем также резко выпрямился.
– И жалею об этом каждый день. – Глухо произнес он.
Кирилл стоял напротив него и тяжело дышал. Услышанное не было для него новостью, и даже больше – он ощущал боль друга как свою. И злился на него за то, что тот не может быть таким же жестким с собой, как со всеми остальными. За то, что не может отпустить и просто жить дальше. Возможно, Соло и сам не мог бы, но представлять себя на месте Льва было еще сложнее и больнее, чем просто сочувствовать.
– Ты уже давно искупил вину, если она и была. – Посмотрев в его налитое гневом лицо, искренне сказал Кирилл. – Спас десятки людей. – Он покачал головой. – Хотя, хочешь честно? И ты даже знаешь то, что я скажу. Никакой вины на тебе никогда не было. Ты сам ее на себя возложил. Потому, что не мог изменить ситуацию.
Его рука легла на плечо Царева, и тот грубо сбросил ее.
– Прекрати.
– Ты не виноват. – Повторил Соло. – Не виноват.
– Не надо. – Тяжело вздохнул Лев.
– Почему ты не можешь позволить себе встречаться с кем-то? Что в этом плохого? Ну, хорошо. – Он поднял руки. – Не встречаться. Просто переспать – ты же здоровый мужик, тебе нужно это… ну, разрядка время от времени нужна всем! Ты же не робот. Отказываешься даже просто от секса с симпатичной девчонкой, от секса, который тебя ни к чему не обязывает. Почему это плохо?
– Может, уже займешься своей жизнью и перестанешь копаться в моей? – Прорычал Лев и сплюнул на траву.
Он начинал терять терпение.
– Что плохого в том, что ты пообщаешься с этой Сашей? Она хорошенькая и нравится
– Ты теперь в сводники заделался?
Соло улыбнулся, стер пот со лба.
– Думаю, ты нравишься этой девушке. Ее подруга спрашивала меня, свободен ли ты, есть ли у тебя кто-то.
– И что ты сказал? – Лев ощутил, как холод ледяной лапой пробирается вверх вдоль позвоночника.
– Ничего. Отшутился. – Пожал плечами Кирилл. – Потому, что ты и сам не знаешь ответа на этот вопрос.
Цареву стало тяжело дышать, к горлу подкатил ком.
– У меня всего месяц. – Хрипло произнес он.
– И ты перестанешь винить себя, если произойдет чудо, на которое ты так надеешься?
– А на что мне еще надеяться?! – Голос у Льва звучал так, будто он вот-вот выйдет из себя.
– У Саши ребенок. – Сообщил Кирилл, облизнув губы. – Младший брат. Родителей у них нет. Ей действительно очень нужна была эта работа, поэтому я помог. И тебе не обязательно вести себя с ней как мудак. Эта девушка может помочь тебе отпустить…
– Может, себе ее тогда оставишь, если она такая особенная?! – Взорвался Царев.
– Я всего лишь пытаюсь объяснить тебе, что пора отпустить то, что ты не можешь исправить! – Вздернув подбородок, шагнул ему навстречу Соло. – Месяц ничего не изменит. Исход предрешен.
Лев резко оттолкнул его от себя. Просто оттолкнул – хотя, ему хотелось ударить друга.
– Месяц. Ничего. Не исправит. – Тяжело дыша, повторил Кирилл. – И ты не предатель.
– Пошел… – выругался Царев.
– Я не буду рисковать на выездах жизнью ради того, кто уже мертв изнутри, ясно?! Думаешь, я не вижу, что ты лезешь в самое пекло, пытаясь наказать себя?! Я в последний раз спасал твою задницу, понял? Разберись в себе! Иначе, я отказываюсь дальше с тобой работать!
Он развернулся и быстрым шагом пошел прочь.
Лев еще долго смотрел ему вслед, прекрасно понимая, что друг прав. Просто он не мог ничего с собой поделать. На каждом выезде они рисковали, и на каждом выезде Кирилл готов был прикрыть напарника или рискнуть собой ради спасения его жизни. Цареву следовало ценить это, но он упорно, раз за разом, шел туда, откуда мог не вернуться. И, честно говоря, только сейчас, наконец-то, осознал, что Соло приходилось идти туда за ним и подставляться вместе под удар.
И насчет того, что с Сашей Льву отчаянно хотелось познакомиться поближе, друг тоже был прав. Царев почувствовал что-то странное, когда увидел ее в части. Какую-то смесь радости и досады. Так бывает у людей, придерживающихся строгой диеты, когда на столе появляется блюдо, перед которым они точно знают, что не устоят. Конечно, девушка не была блюдом, но Лев понимал, что хочет ею обладать. И не просто. Он хочет, чтобы она была только его, улыбалась только ему. Царев хотел не просто прикасаться, а завладеть ею целиком. Странное, порочное чувство. И от осознания этого ему становилось плохо и хорошо одновременно.