Ограбление казино

Хиггинс Джордж

— Ну да, — сказал Барри. — А допустим, он телку выеб и сказал, что это я, а Джинни узнает, а? Я же и в говне буду, а я этого даже не делал.

— Блин, Барри, — сказал Стив. — Я же в смысле, тебя никто не узнает. В чем дело, я думал Джинни тебе доверяет.

— Она и доверяет, — ответил Барри, — потому что знает, я такого не делаю.

— В общем, — сказал Стив, — послушай, он мог часто и не говорить, что он — это ты. А девки, с которыми он встречается, может, и вообще не расслышат. Им-то трахнуться только. Всегда так — он, дескать, главарь, блядь, мафии. «Заехал тут в город на пару дней.

Езжу много». Он же и ездит. Кроме тех ночей, когда мельницу держит, — тогда он тут, а так то в Данверсе, то в Лоренсе, он везде. Потом выкатывает такую здоровущую пачку. Штук восемьдесят полусотенных там у него, и кроме полтосов — ни одной купюры. И гайки на пальцах. А потом, немного погодя: «Я тут у одного остановился. С гостиницами рисковать нельзя, там надо все подписывать. Может, мы лучше к тебе?» А у телки, конечно, никакого своего квадрата нет. То есть домовуха-то есть, но там ее хрен и детки, а кроме того, она не хочет, чтобы кто-то знал, что сама она местная. Поэтому дальше больше — вот они уже в гостинице, и телка за нее башляет. «Он их к себе не может таскать, — мне Диллон говорил. — Там, ебаный в рот, тараканов нет. Даже тараканам стыдно в такой дыре жить». Но у него «кад» и сутера рыжие, и он ходит всем бабам вешает всякое, а они уши развесят, и он их всех потом ебет. Хорошего всем больше сделал, чем Дед Мороз, если все учитывать.

— А ты зачем про Данверс сказал? — спросил Барри.

— Потому что он туда ездит, — ответил Стив. — В клуб туда иногда, в Данверсе есть. И в «Пляж» наведывается. Говорю же — везде бывает.

— У Джинни ма в Данверсе живет, — сказал Барри.

— Сомневаюсь, Барри, что он ебал мамашу Джинни, — сказал Стив. — Но если интересно, я ей давай позвоню, поинтересуюсь от твоего имени.

— А я тебе когда-нибудь от твоего же имени пятак набок сверну, — сказал Барри.

Из «Хвоста омара» вышел Трэттмен — в двубортном пальто мышиного цвета, с темноволосой женщиной за сорок. Поднял правую руку, а левой направил телку по тротуару. Служитель в анораке подъехал на рыжеватом «куп-де-вилле». Трэттмен открыл пассажирскую дверцу и обошел машину спереди. Служителю протянул сложенную купюру.

— Спасибо, — сказал тот без тени узнавания; Трэттмен сел в «кадиллак».

Стив и Барри залезли в синий «форд-ЛТД» с металлическим отливом — жесткий верх, черная виниловая крыша — и захлопнули дверцы.

«Куп-де-вилл» направился по Бойлстон-стрит на восток. Миновал перекрестки с Херифорд, Глостер, Фэрфилд и Эксетер по зеленому сигналу светофора. Стив удерживал «ЛТД» в трех машинах позади, на одну полосу правее. Через Фэрфилд и Эксетер он проехал на желтый.

— Тоже неплохая тачка, — сказал Барри.

— Ты реши уж когда-нибудь, — сказал Стив. — Хватит вола ебать, и сделайуже что-нибудь, можешь же себе хоть что-то раздобыть, а не ныть все время, как у других все есть, а у тебя нету.

— Иди ты нахуй, — сказал Барри. — Мне в прошлом месяце пришлось почти двести пятьдесят дубов выкатить на зубного. Только на пару долларов приподымешься, что-то случается — и пиздец денежкам.

«Кадиллак» остановился на красный возле Дартмур-стрит.

— Старею, наверно, — сказал Стив. — У всех моих друзей беда с зубами. Джеки мне как-то говорил,

его жена вся на уши встала — ей надо было делать, как это называется, корневой канал. «Что меня опустит долларов на девятьсот, наверно, когда все закончится». Я и не знал, что это столько стоит.

Светофор на Дартмур перемигнул, и «кадиллак» тронулся дальше. Женщина в нем придвинулась ближе к мужчине.

— Это он ей рассказывает, что сейчас с ней сделает, — сказал Стив.

— А совсем прикончило меня вот что, — сказал Барри. — Помнишь, сукин сын за Мэн меня прищучил? Пять сотен в день плюс расходы. Мне пришлось ему отслюнить почти три девятьсот. Ну и то, что еще раньше надо было отдать, кусок, чтоб он вообще взялся.

«Кадиллаку» на углу Клэрендон и Беркли достался зеленый. Машина Каприо опять проехала на желтый.

— Это потому, что ты безмозглый засранец, — сказал Стив. — Ни один осел на свете туда бы не полез, как ты. А ты — вот чего ты жалуешься? Нормально он с тобой, по-моему, обошелся. Был бы кто другой — тебя опять бы закатали.

«Кадиллак» остановился на красный на Арлингтон-стрит.

— Не буду я на Майка бочку катить, — сказал Барри. — Он просто дорого встал, вот и все.

Свет сменился, и Стив поехал за «кадиллаком», который свернул направо по Арлингтон. Перед «ЛТД» дорогу перебежал мужчина в светло-сером «честерфилде», с портфелем в руке — быстро, догнал высокого альбиноса в бледно-лиловой накидке, отделанной красным атласом, в ботинках на платформе. Стив Каприо поменял полосы вправо и сомкнул дистанцию между «ЛТД» и «кадиллаком».

— Похоже, в «Посланника» едет, — сказал Стив. — Должно быть, сегодня жадина досталась, надо самому платить. Не, я просто говорил, э-э, да то же самое. Ты просто слишком хуем груши околачиваешь. Сделал что-то — что-то получишь. Видишь, ни я, ни Джеки не поедем в Мэн себя такими дураками выставлять — наезжать на людей, когда они дома с семьей и все такое.

— Ну, — сказал Барри, — он бы не забашлял. Дрожжей с Блума снял, а возвращать не хотел. Блуму ж надо было дрожжи с чувака снять. Такое же нельзя спускать с рук.

«Кадиллак» перестроился в левую полосу у «Стэтлер-Хилтона» и свернул влево.

— Не, не в «Посланца» он едет, — сказал Стив. — Он едет на «Террасу». Должно быть, драхмы у нее все-таки есть. Ну да, и Блум свои дрожжи получил, а ты получил — сколько тебе Блум отслюнил за все это говно?

— Шестьсот, — ответил Барри. — Мне фанеры надо было. Джинни только на колпачки села тогда, мне надо было в первый раз башлять.

— Шесть сотен, — повторил Стив. — Так ты, значит, сколько на этом потерял — три двести, четыре двести? Блум тебе вернул, во сколько тебе Майк обошелся?

— Не-а, — ответил Барри.

«Кадиллак» заехал в гараж отеля «Терраса».

— Не-а, — повторил Стив. — А ты его просил об этом?

— Не-а, — ответил Барри.

— Еще бы, — сказал Стив. «ЛТД» он остановил в полуквартале от гаража и выключил зажигание. — Значит, ты чуть на кичу опять не загремел, а отслюнил на это столько, сколько я за эту машину отдал. Об этом я и говорю. Рано или поздно пора начинать себе прыщи давить, как я. А не то весь остаток жизни будешь выпутываться из того, куда и ввязываться не стоило, и нихера тебе не обломится.