Ограбление по-беларуски
Шрифт:
— Ага, — я застенчиво улыбнулся. — Потом дам почитать, если хорошо выйдет.
Наконец мы присели. Я достал из нижнего отделения картотеки двухлитровую пластиковую бутыль со спиртом и жёлтые керамические кружки, украшенные рисунками ракушек. Дунул в каждую, прогоняя пыль, и налил понемногу. Рыгор принял в руки кружку и с некоторым сомнением поворачивал её с разных сторон, рассматривая ракушки и трогая пальцем их выпуклый рисунок. Я уверил Рыгора в полной безопасности спирта для зрения, слуха и здоровья в целом, и показал пример. Рыгор посмотрел на меня и покачал головой. Он сказал, что не хочет пить спирт, поставил кружку на стол и подвинул её ко мне. Он сходил
— Пошли! — я засмеялся и хлопнул его по колену. — Её сначала нужно накопать.
Рыгор поморщился и предложил сходить в магазин. Я тоже поморщился и высказал всё, что думаю о магазинной картошке и магазинных овощах. Самым убедительным оказался довод об ухудшении цвета лица при питании продуктами, взращёнными на химических удобрениях. Рыгор пожал плечами и встал:
— И где ты этого набрался?.. Ладно, уговорил! Давай лопату. Я так хочу есть, что готов рыть до центра земли!
Мы прошли по коридору к чёрному ходу. Дверь была заперта на крючок, и я похвастал Рыгору, что сам согнул его из толстой стальной проволоки. Рыгор потрогал его и в знак высокой оценки выставил большой палец. Снаружи было солнечно, тепло и зелено. Мы вышли прямо в огород, который занимал всю землю от стен роддома до металлического забора, ограждающего детский садик.
— Детишки тебе грядки не топчут? — Рыгор щурился на солнце и поглаживал живот.
— Там сейчас пусто, в садике, все на каникулы разъехались. Лето. Видишь, где картошка? Во-он она!
Лавируя меж грядками, мы сначала подошли к парнику с огурцами, в котором я захватил лопату и зелёное эмалированное ведро. Рыгор тоже сунулся в парник, вдохнул тёплый влажный запах и порадовался молодым колючим огурцам. Он тут же сорвал один и стал с хрустом жевать, нахваливая сладость. Добравшись до грядок с картошкой, я велел Рыгору посмотреть, нет ли на листьях колорадских жуков, а сам вонзил лопату рядом с ближайшим кустом, надавил ногой и приподнял пласт влажной земли. Вынул несколько самых крупных клубней, потом проделал то же самое ещё с двумя кустами. Рыгор осматривался. Он спросил у меня, почему в одних местах картошка цветёт, а в других только всходит. Я объяснил ему, что сажаю её в разное время, и она созревает непрерывно, то на одной грядке, то на другой.
— Нашёл! — воскликнул тут Рыгор, — Вот он сидит, гад полосатый! Что с ним сделать?
— Для жуков у меня есть резервация. Вон там, у забора. Держу несколько кустов специально им на съедение, — я подошёл и стряхнул жука в ладонь. Рыгор удивлённо смотрел. — Жалко мне картошки, что ли? Пусть едят в своё удовольствие, и мне хватит, и им. Главное — не мешать друг другу.
Рыгор посмеялся и выразил одобрение моей политике.
— А не противно их вот так в руки брать?
— Что противного. Божью коровку держал в руках? То же самое, только те в крапинку, а эти в полоску.
Жук поджал лапки и притворился мёртвым. Я отнёс его к забору и махнул Рыгору рукой, чтобы подошёл. Рядом с колорадской территорией росла слива, кривая, суковатая, но изобильная. Слив было множество, таких спелых, что они даже лопались, показывая нежную жёлтую мякоть. Мы с Рыгором набрали полный подол моего фартука.
— Ну, что ещё нам может понадобиться?
— Как что? Сливы и пара картошек? И ты собрался меня накормить? — шутливо негодовал Рыгор. — Ну нет! Пригласил на обед — накрывай поляну по полной программе!
Пожелание Рыгора меня необыкновенно порадовало — всегда приятно,
Несколько часов подряд мы обедали, обосновавшись в комнате доврачебного осмотра, оборудованной водопроводом, раковиной, шкафчиком с посудой и электроплиткой. Я не спеша готовил, Рыгор ел, запивая пивом, а я тянул спирт с чёрной смородиной и смотрел, как он ест. Потом принимался за следующее блюдо. Рыгор и сам был бы не прочь состряпать что-нибудь, но не стал даже заикаться об этом, наблюдая за моими до странности методичными действиями. К примеру, нашинковав морковь, я сразу же мыл ножик, вытирал его полотенцем и клал точно на то же место, где он лежал изначально. Если на стол капало горячее масло, то я тут же вытирал пятно салфеткой и выбрасывал её в мусорный пакет. Рыгор сделал вывод, что я немного чудик, но безобидный. Было уютно. Понемногу Рыгор разговорился о своей жизни, стал рассказывать о ссорах с татой, о мечте купить квартиру, о бане, о работе. Я склонялся над электроплиткой, переворачивая на сковороде ломтики баклажанов и посыпая их тёртым чесноком, и слушал. В перерывах между блюдами мы ели сливы из зелёного пластмассового тазика, и я мыл посуду.
— Что за пунктик у тебя такой? — не в силах больше сдерживаться, спросил Рыгор. — Потом посуду вымоешь! Расслабься, Пилип! Я могу всё из одной тарелки есть, ещё вкуснее будет. Мы же не в ресторане. Первый раз в жизни вижу такую любовь к порядку!
— Понимаешь, Рыгор, — язык у меня уже немного заплетался, — В моей жизни есть принцип. Думаю, что не открою тебе секрета, сказав, что все мы смертны. Более того, смерть может наступить в любой момент, не так ли?
— Ерунда! — счёл нужным не согласиться Рыгор, чтобы подогреть мои признания спором. — Вот мы сидим у тебя в регистратуре, и что с нами может случиться?
— Не будь таким наивным. Ты, к примеру, можешь поперхнуться сливой и задохнуться. А я могу оступиться и упасть, ударившись виском об угол стола. Или здание может обрушиться. Видишь ту трещину на стене? Ведь бывают такие случаи, когда здания рушатся. Так вот: полностью упорядочив свои дела и действия, я всегда готов к смерти. Она не может застать меня врасплох, ибо после меня в любой момент останется максимально возможный порядок.
— Бред какой-то, — Рыгор потряс головой и несколько мгновений даже не находил, что возразить. — Ну, во-первых, вероятность поперхнуться или удариться виском так мала, что на неё можно плюнуть!
— Да ну! По-твоему, люди не умирают? — я сделал многозначительную паузу. — Согласен, вероятность не слишком велика и находится в разумных пределах. Именно поэтому я не отказываюсь от действий полностью и даже строю на будущее некоторые планы. Например, выращиваю овощи.
— Ну, допустим. Но какое тебе вообще дело до того, порядок останется после твоей смерти или беспорядок? Тебя-то уже не будет! — воскликнул Рыгор, потрясая перед собой раскрытыми ладонями.
— Это вопрос чистоплотности. Мне отвратительно думать, что после меня останутся невымытые тарелки, например. Ты же ходишь в баню? Быть грязным отвратительно, так ведь? Вот и здесь то же самое.