Ограбление по-беларуски

Липень Пилип

— Я, в общем-то, ненадолго, — Рыгор отпил глоток. — Хочу узнать, какие в этом доме планировки квартир. Может, соседом вашим буду.

— Соседом? Это здорово! Сейчас песню дослушаем и покажем тебе планировку.

Они весело смотрели на него, качая головами в такт музыке. Несмотря на благожелательность парочки, Рыгор подозревал их в каких-то неопределённых намерениях на свой счёт и одновременно чувствовал неловкость. Чтобы её заглушить, он спросил, нет ли у них чего-нибудь перекусить.

— Перекусить? — Казик переглянулся с другом, и они засмеялись, причём не насмешливо, а как-то счастливо. — Можно конечно, но оно тебе надо? Плюнь! Послушаем лучше песни! Пей до дна!

Рыгору

стало ещё более неловко. Не дожидаясь конца песни, он отказался слушать дальше, объяснив, что предпочитает симфоническую музыку, и настоял на том, чтобы ему поскорее показали квартиру. Друг Казика провёл его в маленькую кухню с ветхими шкафчиками и газовой плитой, закрытой куском фанеры и служившей подставкой для рослого фикуса. Смотреть в кухне было не на что, но Рыгор после своей настойчивости счёл должным обстоятельно оглядеться и даже потрогать глянцевитый лист фикуса. Потом они вышли в прихожую и постояли там. Друг Казика открыл дверь ванной и включил там свет.

— Вот! Видишь, здесь ванная, — он лучился доброй улыбкой. — Останешься у нас?

— Спасибо, братишка, но не могу. И за пиво тоже спасибо. Мне пора идти.

Рыгор сделал шаг к двери, задерживаться здесь не хотелось. Он был разочарован квартирой, а парни внушали ему тревогу.

— Погоди, — из комнаты появился Казик с компакт-диском в руке. — Останься ещё ненадолго. Я вижу, что ты несчастлив! Мы можем тебе помочь. Да постой же! Возьми хотя бы диск в подарок, отличная музыка! Дома послушаешь.

Как раз в этот момент на Рыгора навалился кашель, и он счёл это поводом не утруждать себя вежливостями. Он сунул диск в карман, сам открыл замок, вышел на площадку и, махнув рукой друзьям, захлопнул дверь. «Придурки», — думал он, сбегая вниз по лестнице.

Остаток недели Рыгор провёл в поисках подходящего жилья. Он обзавёлся стальным ломом с изогнутым и раздвоённым концом, которым было легко и приятно вскрывать запертые подъезды и двери. Чтобы носить лом, не занимая рук, Рыгор привязал к нему кожаный ремешок от старого фотоаппарата, найденного в одной из квартир, и забрасывал его за плечо, как охотничье ружьё или лук. Рыгор забирался в приглянувшийся ему дом и обследовал несколько случайных квартир, отдавая предпочтение вторым этажам. Первый этаж казался ему недостойно низким, а выше второго подниматься не было сил. Впрочем, простуда понемногу отступала, он кашлял всё слабее и слабее.

Больше всего ему приглянулась квартира в одном из домов на улице Захарова, неподалёку от площади Победы. Во-первых, его порадовало соседство дома с хлебным магазином, в котором, как он знал, можно было всегда купить свежайшие пирожные, торты или на худой конец горячий хлеб, как чёрный, так и белый. Во-вторых, в доме была вода. В-третьих, помещавшийся в прихожей огромный двухдверный холодильник «Атлант» содержал удивительное количество алкоголя: бутылок было так много, что они не стояли, а лежали штабелями. С улыбкой ребёнка, попавшего в магазин игрушек, Рыгор бережно вынимал и рассматривал бутылки одну за другой. Составитель алкогольного запаса явно предпочитал сухое красное вино всем прочим напиткам: Мерло, Каберне Совиньон, Шираз, Бастардо, Пино Нуар, Сэнсо, Верментино — в конце концов Рыгор, ничего не понимающий в вине, решил не продолжать. Он бегло просмотрел другие полки в поисках пива, но пива было немного и тоже сплошь незнакомые названия. Крепкие напитки не котировались: пару бутылок водки, одна-единственная текила и маленький флакон абсента, на котором был изображён человек с перевязанной бинтом головой. На самой верхней полке помещалась разносортица — вермуты, красные портвейны и ликёры. После некоторых колебаний

Рыгор предоставил себя вкусам хозяина и взял одну из бутылок пива наугад, с монахом на этикетке.

В воскресенье вечером, плотно поужинав эклерами и вишневым бисквитом, забросив за плечо лом и небольшую сумку с походным провиантом, Рыгор вышел прогуляться по проспекту. Настроение у него было не самое лучшее, затянувшееся одиночество угнетало его. Рыгор перебирал в уме всех знакомых, к кому можно было бы зайти в гости, но никто не подходил — после разговора с татой ему казалось, что он не сможет молчать о волнующих его темах, и встреча обязательно кончится плачевно. Оставались только тата, счастливая пара друзей-придурков и Лявон, но ни о ком из них он не мог думать без раздражения.

Поднявшись к Дому офицеров, Рыгор свернул налево, прошёл мимо памятника с танком и остановился напротив здания Резиденции президента, разглядывая его. «Почему бы и нет?» — мелькнула неожиданная мысль, от которой он даже заробел. Присев на чугунную ограду, он откупорил одну из бутылок «Сябра», предусмотрительно захваченных с собой, и выпил её от волнения сразу всю, даже забыв о пакете копчёного сыра. «Отчего бы мне не пожить в резиденции? — подумал он теперь смело, — Наверняка она пустует, покрывается пылью, и никто её не проветривает». Рыгор отнёс бутылку в мусорку на краю ограды и направился ко входу в резиденцию.

Обе высокие двери, как он и ожидал, оказались заперты. Рыгор с удовольствием потянулся, подняв вверх согнутые в локтях руки, и собрался уже снять с плеча лом, как вдруг услышал окрик:

— Эй, ты!

Голос исходил сверху, неторопливый и уверенный. Рыгор отступил на несколько шагов и поднял голову. В окне третьего этажа он увидел мужчину в белом, опирающегося обеими руками на подоконник.

— Что ты там делаешь? Совсем страх потерял? — помедлив, сказал мужчина.

Это было неожиданно, и Рыгор замешкался, выбирая между ответами «Извините, я, кажется, не туда попал» и «Вот сейчас поднимусь и покажу тебе, что такое страх». Он прокашлялся, склоняясь ко второму ответу, но мужчина опередил его:

— Простудился? Понятно. Как тебя зовут?

— Рыгор.

— Подожди, сейчас тебе откроют.

Мужчина исчез. В его властном голосе не было угрозы, и Рыгор, подумав было скрыться в парке, подальше от возможных неприятностей, остановил себя. У него появилась надежда, что сейчас, возможно, он наконец получит какие-то объяснения.

Минут пять через дверь отворилась, и показался высокий худой человек лет сорока в тёмно-сером костюме, с серьёзным выражением на лице цвета красного кирпича. Не выходя наружу, он придержал дверь и молча сделал приглашающий жест рукой. Когда Рыгор прошёл внутрь, человек так же молча двинулся вглубь вестибюля, и Рыгор последовал за ним. Походка у него была чуть усталая, но худую спину он держал ровно, как флаг. «Телохранитель? Адъютант? Дворецкий?» — предполагал Рыгор, поднимаясь за ним по лестнице с ковром. На третьем этаже, сразу за поворотом, строгий проводник постучал в тёмную дверь с золотистой табличкой «Министр» и, не дожидаясь ответа, вошёл.

Рыгор тоже вошёл и оказался в довольно большом зале с длинным столом для совещаний и стульями вокруг. У окна стоял тот самый мужчина, который заговорил с ним сверху. К большому удивлению Рыгора, мужчина был завёрнут в белую простыню, что делало его похожим на древнего грека. Но когда он повернулся к вошедшим, стало понятно, что это несомненный министр — высокий, осанистый, с толстым лицом, маленькими, жёстко смотрящими глазками и большим животом. Тяжёлым шагом министр подошёл к Рыгору, протянул ему руку и заговорил, не представляясь: