Ограбление по-беларуски

Липень Пилип

Перед самым входом, уже почти ступив на лестницу, ведущую к двери, Лявон вдруг вспомнил, что на нём до сих пор надет женский сарафан. Он отступил в сторону, поспешно стянул его через голову и достал из рюкзака рубашку, катастрофически измятую. Сарафан не помещался в рюкзак; пришлось достать пакет сока, в котором ещё оставалась почти половина, и допить его.

Глава 6. Как Рыгор ходил в оперу

Рыгор так увлёкся идеей социального и экономического развития города, что после разговора в резиденции полночи просидел на кухне, размышляя, как уговорить или заставить меня вернуться на телефонную станцию. Ему было ясно, что вряд ли получится увлечь идеями общего блага непростуженного человека, а значит, нужно предложить ему благо личное. Но какое? «Пилип

любит огород и старые магнитофоны. Огород — не проблема, его можно устроить в любом дворе. Но как быть с магнитофонами?» После обёртывания в холодную мокрую простыню было приятно курить в форточку, постепенно отогреваясь. Рыгор выпускал дым в тёмно-синий воздух и представлял, как хорошо станет жить, когда телефоны вновь заработают. Можно будет наконец-то позвонить тате и извиниться за свой уход, пусть и необратимый. Написать ему письмо Рыгор всё никак не мог собраться.

После трёх обёртываний Рыгор остановился на том, что предложит мне собственную помощь в переносе магнитофонов из роддома на телефонную станцию. «Договорюсь на один бобинник в неделю, ему должно хватить. Захвачу с собой пару бутылок в подарок, авось понравится», — раскрыв свой невероятный холодильник, Рыгор начал было подбирать бутылки повычурнее, но вдруг вспомнил слова министра о том что каждый человек пьёт только один, свой напиток. Рыгор выругался от досады, хлопнул дверцей холодильника и прошёлся по квартире, но никакого другого презента придумать не удавалось. «Он же спирт пил! Точно помню. Где я ему теперь спирт возьму?» — невесело соображал Рыгор, вернувшись к холодильнику и перебирая залежи бутылок. Наконец он остановился на абсенте, исходя из его крепости, наиболее близкой к спирту. «Зелёный какой… Ну ничего, зато бутылка красивая, с тиснением».

Ранним утром следующего дня Рыгор уже входил в вестибюль роддома, неся в руках хозяйственную сумку из плотной полосатой ткани. Он остановился у входа, подождал, пока воздушный органчик отыграет свою мелодию, и громко позвал меня по имени. Никто не откликался. Рыгор зашёл в регистратуру, отметив, что на столе стоит уже другой магнитофон, и заглянул в кабинет доврачебного осмотра. В кабинете было тоже пусто, но к крану мойки был подсоединён чёрный резиновый шланг, выходящий в окно. «Ага, значит, в огороде копается». Рыгор высунулся в окно, и сразу увидел меня — я стоял неподалёку и поливал из шланга грядки, зажимая отверстие пальцем, от чего поток воды дробился на тонкие длинные струйки, долетающие до земли уже в виде отдельных капель. Я сразу заметил Рыгора и поприветствовал его свободной рукой. Рыгор крикнул, что у него есть серьёзный разговор. Я подошёл, петляя по узким тропкам между грядками и стараясь не наступать на вскопанную землю:

— Разговор? Серьёзный? А я уж подумал, ты соскучился по дарам природы! Помнишь, какой обед мы закатили? Сколько это времени прошло… Две недели? — я сунул конец шланга в жестяную бочку, стоявшую у двери чёрного хода, и вытер руки о фартук. — Погоди, я сейчас войду к тебе, надо выключить воду.

Войдя в кабинет, я закрутил вентиль, отсоединил шланг от крана и положил его в зелёное эмалированное ведро, чтобы не натекло на пол. Рыгор присел на белую кушетку, обтянутую полиэтиленовой плёнкой, поставил на пол между ног сумку и достал из неё две зелёные бутылки. Я подошёл и с интересом рассмотрел каждую, водя пальцем по стеклянному тиснению и пытаясь прочесть мелкую латиницу на этикетках. О себе Рыгор тоже не забыл: он извлёк из сумки банку «Сябра», тут же откупорил её и отпил несколько глотков.

— Пилип. Нужно, чтобы ты вернулся работать на АТС. Связь в городе исчезла, слышал?

— Ну. А я тут причём? Брось — знаешь, сколько в городе АТС? Если бы перестала работать только моя, на Уборевича, связь пропала бы только в том районе.

— Пилип, — брови Рыгора серьёзно нахмурились. — Кроме тебя, наладить связь некому. Найди где сломалось и почини, ты же можешь! Связь нам очень нужна, — он сделал упор на слове «очень».

— Нам? Кому — нам?

— Руководству. Людям. Всем нам, — Рыгор веско помедлил и, не услышав возражений, перешёл к деловой части, — За помощь мы готовы тебя вознаградить! Любым способом. А я лично присмотрю за огородом, чтоб не засох. И раз в неделю буду приносить тебе по магнитофону. У меня есть выход на такие магнитофоны,

что пальчики оближешь! Редкостные! Что скажешь? Может, тебе ещё чего охота? Я теперь работаю в администрации, всё могу!

— Ну… — я замялся, предложение было слишком неожиданным. — Пожалуй… Знаешь?.. Да. Единственное, чего мне хочется — это попутешествовать. Ни разу ещё за границей не был.

— Не вопрос! Наладишь связь — отправим тебя в турне, хошь в Европу, хошь в Азию, — легко пообещал Рыгор и для подкрепления своих слов добавил: — Давай паспорт, отдадим сразу визу оформлять, чтоб время не терять.

Я помолчал, крутя в руках бутылку абсента, а потом вдруг покраснел. Рыгор с любопытством смотрел на меня, ожидая услышать потаённое. Наконец, подняв на него глаза и тут же опустив, я сказал:

— Раз уж о паспорте заговорили… Я хочу сменить фамилию.

— Сменить фамилию? — Рыгор удивился. — Без проблем, сделаем. Но почему ты её раньше не сменил, раз надо?

— Ну… Я слышал, одного желания мало, паспортистам подавай веские причины. Их тоже понять можно: иначе каждый начнёт себе фамилию менять, раз в полгода новую. Вот я и не дёргался…

— Понятно. И какую ты хочешь фамилию?

— Липень.

— Липень? Странная фамилия. А сейчас у тебя какая?

Я сказал. Рыгор покивал с понимающим лицом, но потом не выдержал, пожал плечами и спросил, чем фамилия Липень лучше нынешней. Я объяснил, что новая звучит намного более красиво, особенно в сочетании с именем. Оценивая звучание, Рыгор несколько раз произнёс «Пилип Липень», и это имя показалось ему знакомым. Он недавно где-то слышал похожее, но где?

Рыгор долго не раздумывал и пообещал, что фамилию поменяют в течение недели. Моё лицо осветилось улыбкой ребёнка, получившего новогодний подарок, и я пообещал прямо завтра пойти на АТС и начать разбираться с проблемой.

На следующий день состоялось очередное плановое заседание в кабинете министра. Министр произнёс небольшую речь о проблеме восстановления товарно-денежных отношений, первым шагом к решению которой является создание у людей положительной мотивации к труду. Он высказал мнение, что на данном этапе необходимо в первую очередь поднимать из руин автомобилестроение. Он так и выразился — «из руин». Ответственным исполнителем, разумеется, был назначен Рыгор, единственный человек, понимающий в автомобилях.

Рыгор попытался прояснить, с чего лучше начать, и есть ли хоть какой-нибудь, хотя бы смутный, план действий, но ни министр, ни Юрась ничего вразумительного не ответили. Министр намекнул, что с подобными практическими мелочами Рыгор должен управляться самостоятельно, а глава предпринимателей промолчал с таким видом, будто услышал бестактность. Зато потом, в приватной беседе за бутылкой коньяка из матового стекла, министр сказал фразу, внушившую Рыгору оптимизм: «Сначала машины, а потом уж и до баб недалеко». Похоже, у него имелись соображения, как поднять из руин женскую популяцию. Приободрённый, Рыгор решил ни на что не отвлекаться и сосредоточиться на выполнении своего второго задания.

Рыгор знал, что в городе есть автозавод, но плохо представлял, где он находится, и не имел там ни одного знакомого. Наведаться в баню и расспросить мужиков об автозаводе он не рискнул, опасаясь новых стычек с буфетчиками и банщиками. Более простым выходом он счёл визит на тракторный завод, к своему давнему знакомому, который давно уже звал его отобедать вместе. «Ведь тракторы — это тоже в своём роде автомобили», — рассудил Рыгор.

Рыгор отправился на тракторный завод в тот же день, лишь на полчаса заглянув домой — он уже называл про себя квартиру на Площади Победы домом — чтобы подкрепиться яичницей и бутербродами с маслом и сливовым джемом, а к двум часам пополудни уже проходил мимо Дома культуры тракторного завода. На стоящей недалеко от входа театральной тумбе висела одинокая афиша, и, обратив на неё внимание, Рыгор вдруг вспомнил, что уже видел такую в день ограбления, и что собирался непременно сходить на оперу, но совсем о ней позабыл. От досады он хлопнул себя рукой по лбу и, ускорив шаг, подошёл к тумбе. Действительно, афиша обещала «Летучего Голландца», и уже не в каком-то неопределённом будущем, а 16 июня. То есть прямо сегодня! «Чёрт побери, — выругался про себя Рыгор, — И как я теперь всё успею? Хорошо хоть сегодня, а не вчера. Нет, надо всё задвинуть и попасть в оперу».