Огромный. Злой. Зеленый
Шрифт:
— Дочь… там моя дочь… она осталась там…
Я слышу голос не ушами, а подсознанием. Мужской, надломленный, едва осязаемый. Полный чистого, кристаллизованного страха.
— Что? Повтори. Я не понимаю.
Мои невидимые пальцы крепко цепляются за его душу. Голос становится четче, наполняется если не силой, то хотя бы звуками. Он больше не похож на шепот ветра.
— Моя дочь… когда они пришли, то сначала убили
— Твою дочь обязательно спасут, но ты нужен ей живым. Понимаешь? Держись. Только попробуй сдаться.
Почему-то мне кажется важным сказать это. Напомнить человеку, что его ждут. Без него не справятся. Если я правильно понимаю, то Аня — его жена, и она погибла. Ребенок может лишиться обоих родителей.
Так нельзя.
Наверное, интуиция меня не подвела. Потому что я ощущаю, что душа мужчины и сама задерживается здесь, внизу.
Кажется, мы заключили с ним договор и скрепили его жаждой выжить.
— Альберт, попроси кого-нибудь срочно съездить к нему домой, — вернувшись в реальность, распорядилась я. — В диване в гостиной спрятался ребенок. Привезите её сюда. Немедленно. Она может задохнуться!
— Хорошо, — беспрекословно согласился близнец. — А что с?..
— Будет жить. Можете делать операцию, — сказала врачам, бессильно привалившись к стене.
Те не медлили больше ни секунды, подключая аппаратуру к телу.
***
— И часто у вас такое? — я пила кофе, сидя в небольшой столовой, предназначенной для работников и клиентов «Цербера». Хотя напоминало это больше хороший ресторан с мягкими диванчиками, расставленными у панорамных окон, с разнообразным и заковыристым меню.
— Нет. Ты сама слышала, с Михайловым не был подписан контракт. Дит, когда приедет, должен сначала одобрить кандидатуру, но за него поручился один наш давний клиент, так что выдали ему преддоговор и кнопку экстренного вызова. Повезло, что он успел нажать её, хотя его жену не спасли, — близнец выглядел раздосадованным. — Обычно у нас тихо. Ну разве что на входе со стороны людей бывают конфликты. У нас отдельный ресепшен для нечисти и для людей, и на втором постоянно текучка на должности администратора. Мало кто из нелюдей там может выдержать дольше двух месяцев. Приходят, ругаются. «Почему вы отказали мне в заключении договора?». «Да я на вас в суд подам!». «Вы меня защищать должны, а не запрещать мне что-либо, куда хочу туда и хожу!» Человеческие существа иногда бывают невыносимыми…
В этот момент официантка принесла для нас поднос с едой. Я заказала себе найденную в здешнем меню шакшуку, а Альберт (кажется, передо мной сейчас все еще сидел он) отбивную и много-много картофеля.
«Сразу видно воспитание Агаты Эдуардовны. Ест как настоящий орк», — невесело усмехнулась я про себя.
Мы молча принялись за завтрак, в какой-то момент одновременно потянувшись к соли…
— Лекс, пожалуйста, объясни мне, что происходит, — на ухо давит ультразвуком.
Рядом
Мы в ее квартире на кухне. Я бывала здесь несколько раз и хорошо знаю это место и вид из окна на шпиль расположенного неподалеку университета и большой, но не слишком ухоженный парк.
— Скажи правду, у тебя еще кто-то есть?
Я надеюсь, что близнецы ответят за меня, но почему-то они медлят. Молчание начало нехорошо затягиваться. Взяла ее за руку, стараясь успокоить:
— Нет, ни с кем, кроме тебя, я не встречаюсь, — не зная, как вернуться обратно, я была вынуждена ответить. — Пожалуйста, не надо себя так накручивать. Ты мне правда очень нравишься…
Я не сказала ничего такого, да и парни сами мне говорили, что считают Марину красивой, но судя по тому, как просияла Маринка, комплиментами близнецы ее не баловали.
«Ликбез им, что ли, устроить, как с девушками обращаться?»
«Эй! Не надо нам ничего устраивать. Это наша Марина!» — в ушах зафонило от разноголосицы.
В прошлый раз они быстро и неожиданно выкинули меня из тела, но сейчас я почувствовала их попытку избавиться от меня еще до того, как в районе груди возникло тянущее чувство.
«Тая, давай уже отсюда! — шипели на меня парни. — Мы не можем тебя вытянуть».
— Прости, я отойду в туалет, — я выпустила руку девушки и резко поднялась.
Управлять чужим телом было непросто, но помогала вся та же концентрация. А возможно, дело было в том, что в момент до перемещения, в своем собственном теле, я старалась закупорить в себе дар Дита, чтобы не расплескать, не растрясти его. Он мог еще понадобиться.
Я боялась, что с умением видеть развязки может произойти то же самое, что с природной магией, взятой от моей мамы — в какой-то момент я просто не сумею ничего сделать.
Я даже смогла «осмотреться», привыкнуть к странным ощущениям в голове. В сознании близнецов не было разделения по зонам, они правили совместно, спокойно шагая от тела к телу.
Наверное, я даже смогла бы переместиться в Альберта или Александра, если бы очень постаралась…
И лишь один кусок их общего разума был как будто затемнен. Мне показалось, что это что-то, связанное с детством. Вспомнился грустный рассказ о родителях, как те их продали... Нет, лучше даже не пытаться лезть туда. Хватит с меня чужой боли.
«Тая! — я закрылась в Маринкиной ванной. Она была выложена розовой плиткой с веселенькими бабочками. — Мы не можем тебя вытащить. Тебе придется самой».
На стене висело зеркало. Смотреть на себя и видеть чужое отражение было дико.