Огуз-наме
Шрифт:
Али-хан вызвал Бюгдюза Кардычы и, попросив у него прощения, сказал: «Закуй этого малого в цепи, возьми его с собой и передай в руки врагов, чтобы они казнили его по своему желанию и обрадовали свои души». Однако ночью, когда они остались одни, они обговорили положение и стали советоваться: «Если малого везти в таком состоянии, то это будет нехорошим шагом. Да еще его выдать врагу! Если враги убьют его, то после этого они станут надменными и не будут отступаться от содеянного. Они разбудят спящую смуту, придут сюда и начнут сражаться с тобой (падишахом). Ты в присутствии всех приказал заковать ребенка в цепи. Самое лучшее — ты сегодня спрячь его куда-нибудь, а я, для того, чтобы унять их гнев и ярость, поеду к ним и скажу, что Али-хан схватил своего сына и передал
(л. 601а) Эта мысль показалась Али-хану весьма подходящей. Он тут же усадил Бюгдюза Кардычы на арабского скакуна и отправил в путь. А сына той же ночью упрятал в укромном месте.
Собрались племена и беки огузов, живущих в стороне Мерва, Сарахса и Фарамурзана. Часть этих беков отправилась в сторону Ирана. Когда Кардычы добрался до них на границах Мерва, то он рассказал им о положении дел. Все беки в один голос заявили: «Пока Али-хан не убьет своего сына, мы ему кочевок представлять не будем и в свой родной юрт не вернемся».
Главой беков был Кынык Казыгурт [313] . Были отправлены [гонцы] в города Хорасан, Бушендж и Мерв с требованием годовой подати. Однако население уклонилось от выплаты и было заявлено: «Мы выплатим вам подати тогда, когда ваши междоусобицы превратятся в договоренность и станет известен ваш падишах!».
Из-за такого положения население и племена, живущие по обеим берегам Амуйе, снялись с мест и отправили тысячный отряд всадников для соединения с теми, кто находился в Мерве. Среди этих беков был один факих по имени Амиран Кахин [314] , который был знатоком будущего и сокрытых тайн. Кынык Казыгурт спросил у него: «Погадай-ка и узнай — чем окончится наша вражда с Али-ханом!». Продумав почти час, он сказал: «Среди вас найдется один, известный своей справедливостью, правдивостью, геройством и щедростью».
313
У Абу-л-Гази (с. 67) бека зовут «Кыркут из иля Кайы».
314
У Абу-л-Гази (с. 67); «В иле был юродивый, [его] звали Миран-Кахен».
Среди них жил один мастер по изготовлению каркасов для шатров по имени Токсурмыш Ичи (Элчи?) сыч Керакючи Ходжи [315] , у которого было три сына: самый старший — Дуркак [316] , средний — Тогрул и младший — Арслан. Этот человек той ночью увидел во сне, как у него из пупка выросло три могучих дерева со множеством ветвей. Верхушки этих деревьев доходили до небес. «Корни уходят в землю, а ветви в небесах» (Коран, XIV, 24).
315
У Абу-л-Гази (с. 67): «Был один человек по имени Тогурмыш. Отца его звали Керандже-ходжа».
316
У Абу-л-Гази (с. 67) — Токат.
Амиран Кахин, которому он рассказал о своем сне, сказал ему: «Берегись и не рассказывай никому об этом сне и тайне», и спросил: «Сколько у тебя сыновей?». Когда тот ответил, что у него три сына, Амиран Кахин сказал ему: «Все трое будут падишахами!».
Это
Каждый из трех его сыновей был храбрым, отважным и смелым. Они прекрасно справлялись с любой охотой. И когда огузские беки увидели, что эти парни добрые охотники, они назначили их эмирами охоты (эмир-и шикар).
Однажды беки отправили посланцев в Герат, Газну, Керман и другие вилайеты Хорасана и потребовали подати. Естественно, что народ не выполнил их требования.
Среди сыновей Токсурмыша самым способным был Тогрул. Он сказал Кыныку Казыгурту: «Дайте мне такое-то количество всадников, я отправлюсь, соберу подати, определенные мустофием (финансовым инспектором) и доставлю сюда!». Поэтому ему выделили тысячу воинов. Он заранее разослал в разные стороны посланцев и велел спросить у них следующее: «Почему вы не вносите своей подати? Ведь [против вас] выступят войска подобно муравьям и саранче!».
Он приказал каждому воину заполнить песком два продырявленных мешка и гнать своих лошадей вскачь, Сыпавшийся из дырок песок создал такую густую пыль, что вокруг стало темно и глаз ничего не видел. А посланцы стали кричать еще громче: «Идет султан Тогрул с бесчисленным и невиданным количеством войск! Он уничтожит вас, а ваших жен и детей уведет в плен!».
Тогрул приказал войскам разжигать множество огней на каждом привале. От таких его мер в сердца всех [жителей] вселился страх. И народ принял обязательство выплачивать подати. Жители отправили [к Тогрулу] посланцев с просьбой не посылать войск, ибо они будут вносить подати.
Тогрул приказал войскам разжигать множество огней и возвратился назад. Видя, что он такой удачливый, [огузы] разбили свои шатры и юрты и сделали его своим беком (эмиром) и шахом.
Во время этого шума прибыл Бюгдюз Кардычы, Огузы уже избрали Тогрула своим беком. Бюгдюза привели к Тогрулу. Величие и знатность Тогрула сильно-содействовали на Кардычы. Тогрул сказал: «Я спрошу тебя о чем-то, только ты скажи правду!». Тот согласился и Тогрул спросил: «Ты зачем сюда прибыл?». Кардычы ответил так: «Али-хан схватил Шах-Мелика и передал мне, чтобы я доставил его вам и вы бы отомстили ему. Сейчас он в пути, в вилайете Джаркенд [317] , и скоро будет здесь!».
317
Вероятно это — Джанкенд, т. е. Дженд, с правителем которого Шах-Меликом ибн Али в начале XI в. враждовал Тогрул-бек.
Тогрул сказал: «Ты спасешься от меня, если говоришь правду, но, если лжешь, то ты умрешь от моих пыток!». Испугавшись этого, Кардычы рассказал правду обо всем. Тогрул арестовал Кардычы и приставил несколько воинов для его охраны. Он оставил там 16 тысяч воинов и приказал им: «Будьте осторожны и не отходите от своих мест!». Отобрав 14 тысяч воинов и выделив из них шесть тысяч, он передал их в распоряжение своего брата Дукака, чтобы тот устроил засаду на правом фланге между двумя долинами. Шесть тысяч воинов он передал младшему брату Арслану, чтобы тог устроил засаду на левом фланге. Сам Тогрул с двумя тысячами воинов встретился с двадцатитысячной армией Шах-Мелика.
Когда отходивший назад Тогрул дошел до места, где находились засады, его братья выскочили из засад, напали и, окружив двадцать тысяч воинов ([врага], большую часть их перебили. Захватив Шах-Мелика с несколькими знатными беками, он с победой возвратился назад. Шах-Мелика в присутствии войска разрубили пополам. Тогрул сказал: «Кто хочет стать падишахом, тому подобно установить добрые законы и обычаи. Шах-Мёлик наказан за свои гнусные деяния и понес ответственность за свои грязные проступки и преступления!».