Огуз-наме
Шрифт:
Бугра-хан пожелал, чтобы вопрос об измене Коры-Текина был разрешен драконами, и приказал выколоть ему глаза. Затем они усадили его на стремительного дикого верблюда и отправили вместе с негром-поваром, который должен был охранять своего бывшего господина. Негр взял верблюда за недоуздок и двинулся в двухмесячный путь по этой степи.
Сипахсалар и лешкер-кеш (командующий войсками) Коры-хана Антлык Сарыкулбаш в это время отсутствовал. Когда он возвратился и услышал об этом горьком известии, он призадумался и сказал самому себе: «Я убью его отца Бугра-хана, привезу его голову сыну, верну его с пути и посажу на престол. Пусть он даже не видит, но управлять ведь он сможет!». Однако еще раз подумав, [он решил]: «Как я очень люблю своего отца, так и Коры-Текин любит своего отца Бугра-хана. А раз это так, то ему совсем не понравится, если я его убью. Решив сделать какое-то дело в надежде, что я ему услужу, я, [наоборот], сотворю зло. Мне надо найти его, и если я получу его разрешение, то вернусь назад и тогда убью его отца». И он весьма поспешно отправился вслед за ними.
Однажды утром он нагнал их. Коры-Текин,
298
О султанах на голове коней (кутасах, кутазах) см. П. Саввашов. Описание старинных царских утварей, СПб, 1896, с. 15—16.
Как только они сблизились, то сошли с коней. Коры-Текин воскликнул: «О мой верный друг! Я в большом долгу перед тобой. И вместо моих братьев приехал ты. Возвращайся и смотри за своим домом и детьми. Я знаю, что я невиновен и знаю также, что вернусь в добром здравии (л. 600а). Если же исход окажется иным, тогда присмотри за моим домом и детьми».
Антлык Сарыкулбаш заплакал и сказал: «Я назад не вернусь; плохо ли будет, хорошо ли — я останусь с тобой!».
Отсюда они двинулись в путь. Наконец, длинная дорога стала короткой и однажды, через два месяца издалека показались три дерева. Антлык спросил: «К какому из этих трех деревьев мы подъедем?». Коры-Текин ответил: «Так как я средний, давай к среднему!».
В это время показались три горных барана. Антлык подогнал своего коня прямо к дракону. Когда он посмотрел в сторону Коры-хана, то увидел что он заснул у истока родника, а дракон направлялся прямо к его груди. Сарыкулбаш испугался этого вынул свой меч и хотел убить дракона.
Обратившись к дракону, он воскликнул: «Что ты делаешь? Он — падишах! Его оставили в таком трагическом положении, несмотря на то, что он невиновен. Я убью тебя, чтобы ты не причинил ему какое-либо зло!» [299] .
299
Как видно, Сары Кулбаш, как и Туман-хан, знал язык зверей.
Дракон ответил: «Да не пугайся ты! Он невиновен и безгрешен!». А когда он облизал языком оба глаза Коры-Текина, тот тут же прозрел.
Они в добром здравии возвратились, оттуда. Когда он добрался до дома и увидел свою жену и детей, ему сообщили, что подошел враг и окружил Бугра-хана. Они тут же выступили и напали на вражеские войска, разгромили их и рассеяли!
Коры-Текин увидел своего отца и рассказал ему о том, что с ним произошло. Бугра-хан в ответ сказал так: «В тот день, когда ты взял для меня эту женщину, я уже знал, что она однажды пустит в ход интриги и смуту (булгак) [300] . Однако ты меня не послушался. Теперь наказывай женщину как хочешь!».
300
Булгак — замешательство, возбуждение, беспокойство, смятение, паника, смута, волнение. ДТС, с. 122—123.
Коры-хан приказал привести пять жеребцов. Женщину привязали к хвосту одного коня, ее правую руку привязали « хвосту другого коня, таким же образом к хвостам других коней привязали ее левую руку и ноги. Потом ударили кнутами сразу всех коней [они понеслись] и ее тело, таким путем, было разорвано на куски. Как говорит об этом блаженной памяти Фирдоуси:
«Она повелела, чтобы из конюшни привели жеребца, который еще не был под седлом. Его привязали к спине жеребца веревками, как камень, обвязав его шею ремнями, Еще никто не видел такого быстрого в беге животного, как этот жеребец. Эта мстительная владычица вывела его на ристалище и послала туда же нескольких всадников. К его шее привязали ремень, чтобы жеребец все время тащил его. В какой-то момент конь должен был сбросить его и все время волочить по земле. Все, кто видел это, впадали в ужас. Он так волочил его, что с его лица полностью была содрана кожа, а из горячего тела сочилась кровь. И он отдал свою душу в страданиях и унижениях. Разве можно ждать справедливости от жестокого [301] ?».301
Эти стихи относятся к Сасанидской царице по имени Турандохт, к Огуз-наме отношения не имеют и добавлены Рашидад-Дином произвольно. См. Фирдоуси. Шах-наме. — М., 1971, с. 306. Этот расхожий сюжет о совращении мачехой пасынка кочует в преданиях многих народов. См. предисловие к книге Г. М. Бонгард-Левина
Коры-хан сказал: «Кто отныне будет говорить неправду и будет клеветать, его конец будет вот таким!». После этого Бугра-хан сказал своему сыну: «Садись на престол, чтобы больше не было никаких разговоров и сплетен. Ведь по существу ты имеешь право на падишахство!».
Коры-хан воссел на престол Кары Таласе и пробыл падишахом семьдесят пять лет [302] .
После его смерти в Кюленге [303] семь лет был падишахом один из его родственников Оюнак [304] . Там же, в Кюленге на престол воссел его сын, Арслан-хан. У него было сорок хаджибов [305] и один раб (гулам) по имени Сувар, которого он купил в стране Сувар [306] . Он был очень умным, смелым, ловким и общительным человеком. Падишах его очень приблизил к себе. Он так сблизился с ним [307] , что в отсутствии беков и визирей мог нашептывать [что угодно] в ухо падишаха. Однажды его восхваления достигли слуха Хатун (госпожи) и она даже растерялась от его независимости и дерзости. Ему стали завидовать хаджибы и инаки. Они посоветовались между собой и все вместе сказали падишаху следующее: «Этот Сувар вынашивает в отношении падишаха злой умысел. Он убьет тебя, силой захватит царство и женится на твоей жене. Как только мы узнали об этом, мы решили, что молчать уже нельзя!».
302
По Абу-л-Гази (с. 64) Коры-Тегин царствовал 40 лет,
303
У арабских географов этот пункт проходит как Кулан. По В. Ф. Минорскому (Худуд, с. 354—358), он располагался близ станции Тарты (Турксиб).
304
Оюнак у Абу-л-Гази не фигурирует.
305
Хаджиб — камергер.
306
Страна Сувар Ибн Фадланом (с. 203—208) локализуется в районе Исфиджаба и Отрара.
307
Инак — так у монголов называли приближенных слуг (нукеров). По-монгольски инак. — близкий друг, доверенный, любимец.. Детали о термине — см. прим. 134 у А. Н. Кононова (Родословная туркмен, с. 99).
Кара Арслан-хан отправил Сувара куда-то с поручением и приказал: «Я отдаю его вам, чтобы по возвращении вы схватили его и разорвали на куски!».
Они ушли, а падишах отправился в гарем. К нему пришли старшая жена Бал (Мал?)-Хатун и Джевар-Хатун, чтобы пожелать ему доброго виночерпия. Увидев, что падишах грустен и печален, они спросили у него о причине этого. Арслан-хан рассказал им все, что узнал относительно Сувара и сказал: «Именно из-за итого мое сердце опечалено. Завтра, когда он вернется сюда, по этому поводу будет проведено дознание. И если рее, о чем говорят, правда, то в любом случае я казню его».
Жены же сказали следующее: «Честно говоря, мы иногда и завидовали ему и не терпели его, тем более, что он тайно или явно передавал тебе всевозможные слухи, проявляя при этом дерзость. Он сильный и смелый человек. Он выполнял многие дела и обязанности. Он прекрасно улаживал и организовывал все мирские и государственные дела, вопросы питания, фуража для лошадей, мулов и верблюдов, одежды, платья и снаряжения. Весьма возможно, что они высказали эти слова из-за неприязни и злобы на него. Надо, чтобы сначала провели тщательное дознание и расследование. Необходимо, чтобы не допускали произвола и не пренебрегали мнением сторон и порядком. Нельзя, чтобы [несчастный] человек, будучи невинным, погиб из-за лжи тех, кто ему завидовал. Позднее раскаяние никакой пользы не даст, и чтобы быть спокойным, необходимо действовать внимательно».
Кара Арслан-хан всю ночь тщательно обдумывал это дело. Наутро, когда взошло солнце, он вызвал старшего из своих хаджибов и сказал ему следующее: «Я хотел отправиться на охоту в Кюйюкю [308] Хисар, но они (жены?) немного нездоровы и это помешало мне. Вы отправляйтесь на охоту сами». И они по указанию Ц падишаха отправились.
На следующий день прибыл Сувар. Кара Арслан-хан сделал так, чтобы Сувар не смог его увидеть. Через день он послал Сувару почетную одежду и приказал, чтобы он отправился в вилайеты. Ананде [309] и Йени Кент и доставил оттуда подати за три года. Он передал для него распоряжение (маншур) и послал ему животных и еще много подарков и отправил в путь.
308
Это может быть Куют-кале в 20 км от нынешнего Казалинска или Джанкент (Иеникент), что в 23 км от него. Теперь это Ново-Казалинск в нижнем течении Сырдарьи.
309
Ананде также располагается в нижнем течении Сырдарьи.