Ох уж эта Алька
Шрифт:
– Пошли-ка домой, - оторвалась Алька от коня, потянулась и взяла Муху за руку.
– На сегодня хватит дуэлей...
Аля-а-а! Ну, Алька! Ну расскажи, - ныл Муха всю дорогу до общаги.
– Ну интересно же!
Та помалкивала. После немого разговора с Мургабом, она так и осталась загадочной и углублённой в свои мысли. Гулять с нею, хоть какой, было приятно... Но интересно же!
– Женька...
– посмотрела она укоризненно, - оно тебе надо?
– Ну, как бы надо...
– "Ка-ак бы"! Уйфши...
– закатила она глаза.
– Ну ладно, фиг с тобой,
– Так если он такой умный, чего же?..
– Во-от! Это был мой первый вопрос. А не всё так просто! Оказывется, это я сама его создаю - чем сильнее становлюсь я, тем умнее - он. Так что не мог он мне ничего посоветовать... когда надо было.
– О! А тот Змей - это кто?
– Какой ты умный, прям! Это был мой второй вопрос. Сюда бы Владислава Дмитрича, а то коняка такого наплёл, без поллитры не разберёшься.
– А в двух словах?
– Фых! Хитрый, "в двух словах"... Тут надо...
– Алька задумалась, глядя в пространство, потом личико её шкодливо передёрнулось и она затянула по-кавказски: - Висако-висако в гарах...
– А-а-алка...
– Шо - "Алька"? Я рассказываю! Значит: "Глыбако-глыбако пад зымлёй..."
– Так было ж высоко?
– Слушай, на тебя не угодишь!
– Молчу-молчу...
– Вообщем так...
– девчонка нахмурилась и тоном страшной сказки загнусавила: - "Глубоко-глубоко, там, где вечную тьму прорезает лиш неугасимый подземный жар, спят бесконечным сном Великие Змеи. Многие века копят они силу. И уже так сильны, что разорвали бы весь мир на части. Но прочно скованы могучие кольца их тел, спят Змеи, ждут своего часа. И если появиться сив, сердце которого обнимет всю Землю, услышит он в глубине дыхание Змеев и попросит он силу их для великих дел. Откликнутся Змеи и отдадут ему часть силы. Но станет ему мало и попросит он больше силы. И снова поделятся Змеи. Но захочет он однажды всю силу, позовёт он их, освободит от оков и вырвавутся на свободу Змеи, и обовьют всю Землю своими огненными кольцами". Во-о-от...
– сказала она уже нормальным тоном, - и будет такой себе Конец Света. Ну как?
– Трын-дец! И как ты дальше?
– О!
– подняла Алька указующий перст.
– А это был мой третий вопрос!
– Потом помолчала и грустно закончила: - Коняка сказал, если Солнце услышит моё сердце раньше Змеев, то я стану светом.
– И опять надолго замолчала.
– И чё?!
– не выдержал Муха.
– Ничё!
– огрызнулась Алька.
– Может, как в твоей легенде - аннигилируюсь.
– Ну... это как-то совсем...
– промямлил Муха, не зная что добавить.
– А я сказала - оно тебе надо?!
– Алька злобно - за всё испорченное настроение - глянула на него. Тот совсем растерялся.
– Ну А-а-аля...
– заныл он снова, но девчонка замкнулась и теперь шла рядом мрачная и чужая.
Алька вела себя обидно - после всего-то!
– но обижаться на неё было никак нельзя. Как ни крути, а ей - хуже. Настолько хуже, что всё остальное просто теряло смысл. И мысли Мухины метались, как моль между шерстью и синтетикой: то ли "глупо пошутить", то ли "умно посоветовать". Но тут его душевные муки были прерваны самым наглым образом.
– О, тёлычь! Куда спешим?
Компания парней самой
– Пива-а-асик!
– ахнула вдруг Алька и расцвела счастливой улыбкой.
– Гопнички! Сколько лет, сколько зим! Как я по вас соску-у-училась.
Парень подавился и закашлялся. Остальные дико вытаращились на девчонку.
– Ну, шо как не родные?! Забыли? А щас напо-омним...
– И Алька начала плавно поднимать руки.
"Пивасик" перстал кашлять, поднял взгляд... и вдруг взвыл дурныл голосом:
– Ааааа!!! Шухер! Это ж та припадочная!
– А, блин! Ой, йопт!
– поддержала его компания и оттарабанила "гадами" бодрый ритм по асфальту.
За секунду вокруг опустело, но Алька всё смотрела им вслед с радостным изумлением. "Надо же! Встреча одноклассников - они не виделись сто лет", - подумал Муха, и это была первая его мысль за всё происшествие, которое он в полном составе так и прохлопал.
– Вот она - слава!
– Алька мечтательно закатила глаза.
– Ладно, Женька, - вернулась она в "реал", - тут два шага осталось. Давай прощаться.
– Угу...
– замялся Муха.
– Чего?
– не поняла Алька.
– Ну-у-у...
– А-а-а, - вдруг дошло до неё. Она сделала напряжённый крадущийся шаг навстречу, потянулась и осторожно чмокнула Муху в щёку. Потом чуть отступила и с интересом уставилась на Мухино счастье.
– Теперь можно?
– Неа!
– отмер Муха. Он так же осторожно взял её за плечи, наклонился и тихонько поцеловал в губы. Алька - ни да, ни нет - только смотрела на него хитрым всепонимающим взглядом.
– Ну, теперь, наверное...
– Ы ы, - покачала она головой.
– Бог троицу любит...
– закрыла глаза и потянулась за следующим поцелуем.
"Четвёрицу... пятёрицу... шестёрицу...
– считал Муха.
– Клёво! На рекорд идём"...
Народная мудрость гласит: "Утро вечера мудренее". И как всегда врёт. Когда утром Муха встречал Альку под общагой, там творился такой "кабак", что куда там вчера! Так что девчонке пришлось основательно потолкаться у дверей, прежде чем она смогла выпасть ему навстречу. При её появлении возникла шальная мысль повторить вчерашний "подвиг", но Муха постеснялся и просто по-свойски, прихватив Альку за руку, чмокнул в щёчку. Алька приняла это как само собой, и они двинули в сторону универа.
– Чё у вас творится?
– спросил он, покачивая при ходьбе Алькиной рукой - отпускать её ладошку не хотелось, а девчонка и не настаивала.
– А! Волевивалення народу, - небрежно брякнула Алька, потихоньку перехватывая инициативу в качании рукой.
Муха слегка опешил, но собрался с духом и переспросил:
– Может "волевиявлення"?
– Ну да!
– удивилась Алька, - А я как сказала?
– "Воле– вивалення"...