Охота на человека

Рокотов Сергей

— Я, — честно признался Тагай. — Кто же еще мог такое сделать? Все чистоплюи, только языком горазды молоть… Моих горных орлов тогда здесь не было…

— И… меня… тоже вы сами, если…? — путала слова Юля.

— Могу, могу и я, — равнодушным голосом ответил Тагай. — А могут и они, — он махнул рукой в сторону примостившихся около двери Абди и Абибона, с вожделением глядящих на длинные голые ноги бывшей «Мисс Украины». — А вам бы самой как хотелось? — улыбнулся он.

— Мне бы хотелось еще пожить, — еле слышно пролепетала Юля и закрыла глаза руками. Тагай нахмурился

и вздрогнул.

— Он не принесет денег!!! — вдруг закричала истошным криком Юля и упала на колени перед Тагаем. — Я знаю, вы запросили очень много! У него мало наличных, все у клиентов, он мне говорил… Он не сможет или не захочет!!! От вас зависит, жить мне или нет! Пощадите меня! Пожалейте меня! Я не знаю, как вас зовут, но я вас прошу, умоляю, пожалейте меня, мне нет и двадцати шести лет… Поглядите, какая я красивая, вы еще не знаете, какие вещи я умею делать в постели! Вы попробуйте, сейчас, прямо здесь!!! При них, при них, я согласна!

Она сбросила халатик и осталась одних белых эфемерных трусиках. Вскочила с колен и сбросила их на пол. А затем бросилась на шею к оторопевшему Тагаю и села к нему на колени.

— Возьмите меня, здесь, прямо здесь!!! — кричала она, покрывая желтое лицо Тагая поцелуями. — Вы сильный, а, значит, великодушный! Зачем вам отрезать мне голову? Ради денег? Ради вашего слова моему мужу? Чего все это стоит? Я буду вас любить, я буду исполнять все ваши желания, поверьте женщине, это стоит гораздо дороже!!!

Тагай окинул мрачным взором совершенно одеревеневшего Кандыбу и источающих слюни, покрывшихся красными пятнами Абди и Абибона. А затем отстранил от себя Юлю, поставил ее на ноги, поднял халатик и накинул на нее.

— Ты будешь жить, — тихо произнес он. — Будешь. Принесет он деньги или нет, но будешь. Даю тебе слово…

И вышел из комнаты…

11.

… — Так, все! — скомандовал Алик, тормозя свой «Мерседес» и махая рукой следующим за ним. — Далее пешая прогулка…

— А далеко идти? — заныл было самый здоровенный из парней, одетый в короткую рыжую дубленку.

— Нет, не далеко. А вообще, сколько надо, столько и будем идти… Ты что, Формалин, полагаешь, что на охоту ездят на тачках? На охоту пешком ходят с ружьями наперевес, понял ты, вахлак дремучий? Вымахал в два метра, а ума не нажил… Ты что, шофер, чтобы никогда не вылезать из своего сраного «Пежо», который того и гляди развалится от твоего веса… Сегодня ты охотник, понял, охотник… Ты охотишься на опасного двуногого зверя, в кармане у тебя пушка, из которой ты будешь стрелять… А он говорит — далеко идти? — передразнил он голос Формалина. — Все, хватит болтать, все вылезли, и вперед с песней! Я ведь и сам-то дорогу плохо знаю, только по словам… Здесь-то я бывал, а вот дальше… Все! Паркуйте тачки и вылезайте! Предупреждаю, кто останется в тачке, будет судим, как дезертир и подвергнут публичной экзекуции, неважно кто, мужчина ли это будет или дама! Так что не рискуйте, господа, понапрасну, риск вам еще предстоит и надо знать, ради чего этот риск…

Все вылезли. Алик окинул свою ораву зорким взглядом. Набралось человек

двадцать пять, из них семь телок… Нормально, для одного сойдет…Для двух тоже…

— Эге! — крикнул Женя, обнимая за талию Алису. — Еще кто-то валит. Да на такой скорости, офонарел, что ли?

Алик вышел и встал посередине дороги. Поднял руку.

— Поаккуратней, — предупредил Женя. — Гонит с такой скоростью.

— Да это Гораховский на своей сраной «девятке», — усмехнулся Алик. — Откуда он взялся? Он же должен быть в городе Варшаве по своим коммерческим делам.

Но машина продолжала мчаться прямо на него.

— Ослеп он, что ли? — крикнул Алик и в последний момент прыгнул из-под колес. — Вот мудак-то…

— Точно, Гораховского машина, — произнес озадаченный Женя. — Его номер, четыре семерки. — Неужели он нас не заметил?

— Не мог не заметить, — проговорил Алик, задумываясь о чем-то. — Мне показалось, что за рулем…

— Что за рулем? — заволновался Женя.

— Да ничего, спросонья показалось. Пошли, нечего время терять. Пистолеты сняли с предохранителей и вперед!

Пошли в темноту по лесной дороге. Все были довольно оживлены, один лишь лидер после того, как увидел вишневую «девятку» Гораховского, примолк и приуныл. Никак не мог избавиться от видения, которое мелькнуло на миг в машине перед его глазами.

— Куда дальше-то? — спросил Женя.

— Вперед, вперед… Однако, что-то он дорогу плохо объяснил…Боюсь, что заблудимся в темноте… Подождать утра, что ли? — неуверенным голосом произнес Алик.

— Да ты что?! Затеял всю эту заваруху, а теперь назад? Нет уж…

— Да кто говорит, назад? — взвизгнул Алик. — Никто и не говорит, что назад… Ты что, меня за труса считаешь, Жендук? Выбирай выражения, чувак!

Женя промолчал, покосился на набычившегося Баню в кожаной куртке на меху и в маленькой кепочке, надвинутой на глаза.

— Хотите заблудиться впотьмах, так пошли, — нервно хохотнул Алик. Вот уж чего ему вовсе не хотелось, так прослыть перед этой оравой трусом.

И компания со смехом и гиканьем двинулась вперед по лесной дороге…

… И никто из них не знал, что километрах в трех от этой дороги, на уютной лесной полянке стоял с портфелем, полным денег, насквозь промерзший и насмерть перепуганный и взволнованный Олег Николаевич Савченко. Он то садился в свой «Жигуленок», включал печку, но ему совершенно не сиделось на месте, и он снова выскакивал в холодную тьму и мерил шагами лесную поляну.

«Черт меня дернул заработать эти деньги», — бормотал он, куря сигарету за сигаретой. — «В наше время, без денег плохо, а с деньгами еще хуже… Воровская, бандитская страна, будь она проклята! Ладно, еще останутся, возьму Катерину, детей, и продерну на Запад…Обоснуюсь где-нибудь, в Чехии или в Германии… Не могу здесь больше…И что они не едут, черт побери? Уже двадцать минут прошло с назначенного времени… А, — вздрогнул он. — Вот, кажется, наконец, и они…»

… По лесной дороге на медленной скорости ехал УАЗик. Подкатил к Савченко и остановился. Из машины вылез человек в камуфляжной форме и черной шапочке с прорезями для глаз на лице.