Охота на дракона
Шрифт:
Когда трое воинов – двое конных и пеший – двинулись вниз по склону, вершины холмов запестрели от зрителей. Не решаясь встать в полный рост, люди лежали на жёсткой траве, с ужасом созерцая гигантского змея. А сам дракон словно бы спал, не обращая внимания на врагов.
– Я справа, ты – слева, Бучила – посередине, – распорядился барон. И тут же добавил: Чёрт побери, а это что за явление?
Далеко впереди, совсем уже рядом с драконом, бежала крошечная фигурка. Грязные лохмотья развевались по ветру, капюшон слетел с головы.
– Нищенка, чтобы ей провалиться!
Оглянувшись, Дина ускорила шаг.
– Разрази меня гром! – натянул поводья остроглазый маркиз. – Бородавки! У неё на носу нет ни одной бородавки!
– Да ну? – изумился Бучила и тоже встал, разевая рот.
Барон опустил копьё. С нищенкой было что-то не так. С каждым шагом девичья фигурка расплывалась и увеличивалась, пока не стала похожа на облачко, голубое облачко, низко летящее над травой.
Почуяв её приближенье, дракон поднял голову и раскрал глаза. Потом встал, встряхнулся, как пёс, вылезший из воды, и расправил огромные крылья. Облачко уплотнилось, и теперь уже люди видели второго дракона, поменьше и с синеватым отливом. Словно обнявшись, гиганты сплелись блестящими крыльями, их морды соприкоснулись – и яркий столб пламени взметнулся в зенит.
– Чудесная парочка, – зачарованно молвил Лантен.
А драконы, взмахнув огромными крыльями, взлетели высоко над холмами. Один, большой и зелёный, слегка припадал на крыло; второй, поменьше и посинее, парил легко и свободно. Над равниной разнёсся ликующий крик, словно тысячи птиц запели вдруг громко и слаженно, и в этом крике, казалось, звучало одно только слово:
– Нашла! Нашла!
Люди долго смотрели вслед улетавшим драконам. На холмах горожане и воины замерли в восхищении, а в долине Бучила, смахнув рукавом слезу, прошептал:
– Ничего себе! Слава Богу, что не убил…
– Господи, – отозвался Лантен, – красота-то какая! Даже не думал, что драконы настолько прекрасны и настолько величественны! Разве можно на такое охотиться?
Маркиз Феолен, провожая глазами парящие в небе создания, негромко ответил:
– Нельзя. Даже ради Мелисы Валле…
***
Назад отряд двигался дня четыре. Лавочник заработал целое состояние, деньги и продукты кончались, но никто не спешил. Все считали, что им невиданно повезло. Очарованные танцующими драконами, люди наслаждались дыханием ранней осени, лесами и реками. Менестрель, сидя в фургоне с девчонками, слагал песни о летящих драконах, и одна получалась лучше другой. Граф и мамаша Лулу сделались неразлучны. Маг, миновав тропинку, ведущую к Восточному Лесу, поехал в гости к епископу. Когда достигли деревни Мшанки, провожая Бучилу, все плакали вместе с ним. Вино и пиво давно закончились, вместо мяса лорды ели грибы, но и они не спешили.
– Скажи мне, дружище Гийом, – улыбаясь ветру и солнцу спрашивал Поль Лантен, – была ли в твоей жизни охота удачней?
– Нет, – качал головой Феолен, – никогда. Я счастлив, мой друг! Я счастлив, и только одно меня беспокоит. Правда, уже не очень. Я так и не свершил ни малейшего подвига. Что я скажу Мелисе Валле?
– Я думаю, что на
Кристина
Восход полной Луны – чудное и волшебное зрелище. Солнце едва закатилось, сумерки не успели ещё превратиться в ночную тьму, а на востоке разгорается золотое сияние – это Луна, достигнув пика своей красоты, поднимается над землёю. Огромная, круглая, красновато-жёлтая, всплывает она над вершинами дальних деревьев, над крышами деревенских домов, заливая всё таинственным светом. Поднимаясь выше и выше, Луна становится меньше, словно бы отдаляется. Но яркость её возрастает, удивительный свет из золотого становится белым, серебряным, заливает уснувшую землю. Впрочем, лишь людям кажется, что ночь – время сна. На самом деле не так. Стрекочут в траве цикады, воспевая уходящее лето; кто-то шуршит и топочет в кустах; мелькают в воздухе лёгкие тени. Ночь живёт своей жизнью, таинственной и волшебной, как сияние полной Луны.
Кристина вышла на улицу тихо и осторожно, стараясь не потревожить мать. Однако не получилось – девушка только сошла с крыльца, как окно со стуком открылось и негромкий, но строгий голос окликнул:
– Кристина! Опять за своё?
– Мамочка, нет, не бойся. Я только на лавочке посижу. Ночь такая красивая!
– Я тебе посижу! Знаю, как ты сидишь. И так тебя ведьмой считают, не хватало ещё, чтоб соседи увидели. Помнишь, как в прошлом году Фиону сожгли на костре?
– Так Фиона людям вредила, – вздохнула девушка, – а я никому не мешаю!
– Поговори мне ещё! Быстро домой, негодница!
Кристина вздохнула, печально глянула на сияющую Луну и послушно вернулась в избу. Необычная лёгкость в теле, делавшая его почти невесомым, сменилась унылою тяжестью. Ну за что, за что же ей наказание это?!
С виду Кристина была как все деревенские девушки. Разве что постройнее и позадумчивей. Вот только все её сторонились. И, когда казнили Фиону, местную ворожею, кое-кто призывал и Кристину бросить в костёр. Однако староста со священником до такого не допустили. Ну да, странная немного девчонка, так что ж из того? Ведьма? А где доказательства? Вон, у Фионы в избе – травы пучками, кости какие-то, верёвки с узлами… Тьфу, да и только! И колдовала старуха в открытую, и порчей грозила, если что не по ней. Догрозилась! А Кристина живёт себе с матерью, травы не собирает, на воду не шепчет. Её-то за что?
Улёгшись поверх одеяла, девушка грустно вздохнула. Было, было за что! Но разве она виновата, что умеет летать?!
***
Впервые Кристина взлетела, когда ей было двенадцать. Тогда ей приснился сон, в котором она парила над крышей, а мама и папа стояли внизу и смеялись. Девочке так понравился сон, что, едва встав с постели, она слегка оттолкнулась ногами от пола и вскинула руки, устремляя тело вверх и вперёд. И, точно как в сновидении, её охватила необычайная лёгкость. Пол ушёл из-под ног, а Кристина взлетела в воздух.