Охота на единорога

Енцов Юрий

— О! Неплохая идея, — сказала она и стала загибать пальцы, вспоминая, кого можно было бы пригласить. Судя по именам, Серж понял, что как женщина, она, в общем-то, не гнушается обществом других женщин.

— Знаешь, так редко приходится выбираться к друзьям. — сказала Зайнаб. — Да! Я видела пленных, они симпатичные. Один похож на тебя. Кажется испанец?

— Испанец? Серьезно? — спросил Серж оживившись.

— Ну да испанец, а что это тебя так удивило? — сказала Зайнаб. — Наш министр обороны Султан Хашим Ахмед сказал, что в обращении с военнопленными мы будем придерживаться

Женевской конвенции.

— Может быть, я могу им чем-нибудь помочь? — спросил Серж.

— Милый, ты что «Красный полумесяц»? — спросила она, — позаботься лучше о себе.

— Когда ты, наконец, по настоящему выйдешь замуж, — сказал Серж, — ты будешь счастлива с этим своим мужчиной, наверное, настоящим семьянином. Но твоему избраннику — нужно держать ухо востро, ты можешь его и задолбить.

— Ты так думаешь? — спросила Зайнаб, прижимаясь к нему. — Вообще-то я самая скромная восточная женщина.

Они поужинали на скорую руку. Серж быстро принял душ и нырнул под одеяло, а Зайнаб еще долго ходила по квартире, куда-то звонила, все время жалуясь на страшную усталость и сморяющий её сон.

Наконец она легла, прижавшись к нему прохладной кожей, и тут же засопела засыпая. Серж боялся шевельнуться, чтобы её не разбудить, но ему было хорошо и удобно так лежать. Он сам не заметил, как заснул.

Среди ночи он пару раз просыпался, где-то бомбили, по улице проезжали машины, раздавались военные команды. Зайнаб спала крепко, сном праведницы.

Если вспомнить ночь, в которую спал без снов, сравнить её с остальными ночами и днями своей жизни, и, подумав, решить: сколько дней и ночей прожил лучше и приятнее, чем эту ночь? Сосчитать такие дни в сравнении с остальными — ничего не стоит. Если смерть такова — она желанна, потому что вся жизнь — ничем не лучше одной ночи.

Проснулись они очень поздно, вовсю светило солнце и на улице все стихло. Их никто не беспокоил. Телефоны молчали. Отдохнувшие и умиротворенные они занялись любовными ласками, потом снова задремали.

Наконец Зайнаб встала и сообщила ему, что ночью выключили электричество, у нее потек холодильник, а самое главное, не работали телефоны, ни мобильный Сержа, ни стационарный, который тоже включался в электрическую розетку.

— Ну вот, кажется, началась военная разруха, — сказал Серж, энергично вскакивая с постели и одеваясь. — Ты все еще думаешь остаться?

— Знаешь, я уже начала колебаться, — сказала она.

— Мне «посчастливилось» побывать на нескольких войнах, — сказал Серж, — что в латинской Америке, что на Кавказе, это всегда дело очень утомительное, грязное, тяжелое и совсем… не комфортное.

Зайнаб была в растерянности.

— Поехали в Сирию, — предложил Серж, — потом можно вернуться.

— Давай я сначала заеду в студию, — сказала она.

Они вышли на улицу. Ни такси, ни попутки не было, улицы вообще были пусты, пришлось идти к остановке автобуса. Общественный транспорт функционировал. Оказывается маршрут автобуса, который шел к студии, проходил как раз мимо резиденции Удая.

— Тебя не затруднит зайти туда и взять рукопись, я ее оставил на столе в его кабинете? — спросил Серж.

— Нет,

ничуть не затруднит, это не займет много времени, — сказала Зайнаб. — А ты?

— Я зайду к Фатиме, попрощаюсь, — сказал он. — Потом достану машину, заеду за тобой и мы вдвоем рванем в Сирию.

Она кивнула и пожала ему тихонько руку, в Багдаде не целовались на улице. Серж посадил ее в автобус и помахал рукой, а сам весело зашагал в противоположную сторону — к университету.

Был яркий солнечный день. Серж шел по тротуару. Мимо него проехала машина, он махнул рукой, привлекая внимание водителя, чтобы тот его подвез, но там уже кто-то сидел на заднем сиденье, водитель хоть и увидел жест, но не остановился, поехал прямо, впрочем, не слишком быстро, дорога тут была не слишком ровная.

В этом месте было довольно тихо, только несколько прохожих шли по своим делам. Серж услышал что-то похожее на гудение ветра в трубе, хотя было совершенно безветренно. Звук раздавался откуда-то сверху. «Уж не газ ли где-то выходит» — мелькнула у него мысль, он взглянул вверх. Дома тут были небольшие, двух-, трехэтажные.

И тут — содрогнулась земля… Серж — ухватился за стену дома и услышал гулкий грохот, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки. Ему показалось на мгновение, что оглох, и он стал вертеть головой по сторонам.

Там впереди, куда поехала машина, один из домов превратился в облако дыма и пыли. Машина, ехавшая впереди попала под удар этой пыли, вильнула влево и врезалась в бордюр на противоположной стороне улицы. И тут — раздался другой взрыв, уже не такой громкий, где-то вдалеке, сзади.

Серж постоял минуты три, озираясь по сторонам и не зная, что делать. Потом решил идти дальше. Через некоторое время он подошел к месту взрыва, там уже были какие-то люди.

«Полицейский участок взорвался», — сказал кто-то.

«Как он мог ворваться?» — недоумевали багдадцы.

«Крылатая ракета», — сказал кто-то.

«Ты ее видел? — это бомба».

— Я слышал свист, — сказал Серж.

— И я слышал, но не понял что это, — подтвердил другой.

Подъехала пожарная машина. Серж прошел мимо легкового автомобиля, стекла были выбиты и запылены. Из дверей пытался выбраться водитель, он был в крови. Раздалась сирена кареты скорой помощи, это был старый «Рафик» еще советского производства. Серж пошел дальше сквозь клубы медленно оседающий пыли.

До набережной он так и не смог поймать машину. В университете было пустынно. Серж прошел на кафедру, все двери были закрыты, Фатимы тут не было, и он подумал, что странно, что он рассчитывал ее здесь застать.

У университета ему посчастливилось поймать машину.

— Десять долларов, — сказал водитель.

— Что уже в долларах? — спросил Серж недоуменно. Это было как-то непатриотично. — У меня только местные деньги.

— Ну конечно, рассказывайте! — не поверил водитель.

— Довезите меня до телестудии. Знаете где это? — спросил Серж. Водитель знал и согласился, но запросил цену, о которой пару дней назад еще не могло быть и речи. Впрочем, по европейским меркам это все-таки было еще недорого.