Охота на электроовец. Большая книга искусственного интеллекта

Марков Сергей Николаевич

Теперь, после небольшого отступления, можно вернуться в 1945-й.

В июне 1945 г. фон Нейман подготовил исторический документ под названием «Первый проект отчёта об EDVAC» [1144] . Он представлял собой первое в истории опубликованное описание вычислительной машины на основе двоичной логики с хранимой программой. Описанная в документе архитектура (подразумевающая хранение программы и данных в единой памяти) сегодня известна под названием «архитектура фон Неймана» («фон-неймановская») или «принстонская архитектура». Проект EDVAC был продуктом опыта работы над ENIAC, его основная цель — создание новой машины, свободной от ошибок, допущенных в предыдущем проекте. ENIAC тоже был программируемой машиной, однако процесс программирования осуществлялся при помощи перенаправления проводов и переключателей и был чрезвычайно трудоёмким. В ходе обсуждений участники команды ENIAC пришли к выводу, что конфигурацию коммутаторов и проводов, необходимую для выполнения машиной новой функции, можно закодировать внутри машины аналогично кодированию данных.

1144

von Neumann J. (1945). First Draft of a Report on the EDVAC. Moore School of Electrical Engineering. University of Pennsylvania / IEEE Annals of the History of Computing, vol. 15, No. 1, 1993 // http://web.mit.edu/STS.035/www/PDFs/edvac.pdf

фон

Нейман рассматривал электронные лампы в качестве аналогов нейронов модели Мак-Каллока и Питтса. Объединив их в сеть, можно выполнять любые вычисления. Для хранения программы и данных машине нужна память — те самые петли Питтса с циркулирующими по ним сигналами. «Элемент, который стимулирует сам себя, будет удерживать стимул бесконечно», — писал фон Нейман, пересказывая идею Питтса и привлекая к рассуждениям модульную арифметику. Его отчёт подробно описывает каждый из аспектов новой вычислительной архитектуры, а во всём документе цитируется только одна статья — та самая пионерская работа Мак-Каллока и Питтса «Логическое исчисление идей, присущее нервной деятельности» [1145] .

1145

Gefter A. (2015). The Man Who Tried to Redeem the World with Logic: Walter Pitts rose from the streets to MIT, but couldn’t escape himself / Nautilus, February 5, 2015 // http://nautil.us/issue/21/information/the-man-who-tried-to-redeem-the-world-with-logic

«Первый проект отчёта об EDVAC» был революционной работой, определившей пути развития вычислительной техники на много лет вперёд. Но в то же время он стал и своеобразным яблоком раздора. Несмотря на то что «Первый проект» не предназначался для публикации, его широкое распространение считалось публикацией в юридическом смысле. Это спровоцировало конфликты между участниками проекта EDVAC: Эккертом и Мокли с одной стороны и Голдстайном и фон Нейманом — с другой. На то было две причины: во-первых, публикация привела к тому, что создатели EDVAC теряли право запатентовать свои идеи; во-вторых, ключевая идея хранимой в памяти программы была плодом дискуссий всего коллектива создателей ENIAC и EDVAC ещё до того, как фон Нейман присоединился к этим проектам, а на титульном листе документа было указано только имя фон Неймана, что создавало впечатление, что именно фон Нейман является автором всех изложенных в «Первом проекте» идей [1146] .

1146

Moye W. T. (1996). ENIAC: The Army-Sponsored Revolution. United States Army Research Laboratory // http://ftp.arl.army.mil/mike/comphist/96summary/index.html

Но вернёмся к Питтсу. К 1946 г. он жил в Бостоне с Летвиным, Оливером Селфриджем, студентом Массачусетского технологического института, который в будущем станет «отцом машинного восприятия», и Хайманом Мински, будущим известным экономистом и автором гипотезы финансовой нестабильности. Питтс преподавал математическую логику в MIT и работал с Винером над статистической механикой мозга. В следующем году на Второй кибернетической конференции Питтс объявил, что пишет докторскую диссертацию о вероятностных трёхмерных нейронных сетях. Несмотря на чрезвычайную сложность темы, все, кто знал Питтса, были уверены, что ему она по плечу.

В письме к Карнапу Мак-Каллок перечислил достижения Питтса: «Он самый всезнающий из учёных и экспертов. Он стал отличным специалистом в области химии красителей, хорошим маммологом, он разбирается в осоках, грибах и птицах Новой Англии. Он знает нейроанатомию и нейрофизиологию из первоисточников на греческом, латинском, итальянском, испанском, португальском и немецком языках, поскольку изучает любой необходимый ему язык, как только он ему понадобится. Такие вещи, как теоретические расчёты электрических цепей и практическая сборка силовых, световых и радиотехнических схем, он выполняет собственноручно. За всю свою долгую жизнь я никогда не видел такого эрудированного и в то же время на самом деле практичного человека» [1147] .

1147

Gefter A. (2015). The Man Who Tried to Redeem the World with Logic: Walter Pitts rose from the streets to MIT, but couldn’t escape himself / Nautilus, February 5, 2015 // http://nautil.us/issue/21/information/the-man-who-tried-to-redeem-the-world-with-logic

4.3.4 Научная богема и экспериментальная эпистемология

Однако в жизни Питтса не всё было так безоблачно. В октябре 1946 г., прибыв в Нью-Йорк для участия в одной из конференций Мейси, он оставил чемодан с личными вещами в камере хранения Центрального вокзала. Среди прочего в чемодане находилась одна из рукописей Винера, которую тот отдал Питтсу на редактуру. В хороводе событий юноша забыл забрать чемодан, а спохватившись, передал багажную квитанцию Летвину, который в свою очередь спустя две недели передал её Селфриджу. Оливер, однако, не смог разыскать чемодан Питтса. Несколько месяцев спустя Летвин, во время своей следующей поездки в Нью-Йорк, осуществил новую попытку найти потерянный багаж и в итоге обнаружил, что чемодан как невостребованное имущество был отправлен в Чикаго [1148] . В конце концов благодаря Джорджо де Сантильяне, профессору гуманитарных наук в Массачусетском технологическом институте и другу Винера, чемодан удалось получить назад, и рукопись вернулась к Винеру в начале апреля 1947 г.

1148

Smalheiser N. (2000). Walter Pitts / Perspectives in biology and medicine, 43, pp. 217—226 // https://doi.org/10.1353/pbm.2000.0009

Винер

был не на шутку рассержен. «Учитывая эти обстоятельства, пожалуйста, считайте меня больше не связанным с вашей будущей карьерой», — писал он Питтсу. Он жаловался Розенблюту на «полную безответственность парней» (Питтса, Летвина и Селфриджа), а Мак-Каллоку — на то, что потеря рукописи означала бы «утрату приоритета в важной работе». «Один из моих конкурентов, Шеннон из Bell Telephone Company, выпускает свою статью раньше моей», — возмущался он. Это, кстати говоря, вовсе не обязательно было паранойей: к этому моменту Шеннон анонсировал свою ещё не опубликованную работу на конференциях 1947 г. в Гарвардском и Колумбийском университетах. Винер был хорошо знаком с идеями Шеннона, поскольку в апреле 1947 г. они выступали на одной сцене, где у обоих была возможность поделиться своими мыслями [1149] ^, [1150] .

1149

Kline R. (2015). The Cybernetics Moment: Or Why We Call Our Age the Information Age. Johns Hopkins University Press // https://books.google.ru/books?id=WgPHCQAAQBAJ

1150

Soni J., Goodman R. (2017). A Mind at Play: How Claude Shannon Invented the Information Age. Simon & Schuster // https://books.google.ru/books?id=ABlpDQAAQBAJ

Винер был обеспокоен недостаточным прогрессом в работе Питтса над диссертацией и считал корнем проблемы разрушительное влияние на него приятелей — Летвина и Селфриджа, вместе с которыми Питтс постоянно ввязывался в различные авантюры. Одна из них касалась геологии. Питтс был уверен, что в скалах Массачусетса должны быть изумруды, и с помощью Селфриджа раздобыл динамит, чтобы устроить взрыв в предполагаемом районе месторождения. Итогом этого взрыва стала сломанная рука Питтса. Другой авантюрой был дебют Летвина и Питтса в роли начинающих голливудских сценаристов. Они написали пьесу «Шестое королевство» о не говорящем по-английски поляке, который приходит к врачу с жалобой на головную боль и в результате серии недоразумений оказывается в сумасшедшем доме. Летвин и Питтс показали пьесу поэту Уистену Одену, который написал рекомендательное письмо писателю Кристоферу Ишервуду. Однако незадолго до прибытия в Голливуд Питтс упал с горного уступа и повредил несколько позвонков. Он был прикован к постели в течение восьми недель, в то время как Летвин устроился писателем-ассистентом в студию Warner Brothers и начал работу над «Бунтарём без причины» (Rebel Without a Cause) режиссёра Николаса Рэя. Питтс и Летвин предложили поместить «Слепящую тьму» — роман Кёстлера, посвящённый политическим репрессиям, — в сеттинг гангстерского фильма и занимались разработкой этой идеи, пока совладелец студии Джек Уорнер собственноручно не прикрыл этот странный проект [1151] .

1151

Smalheiser N. (2000). Walter Pitts / Perspectives in biology and medicine, 43, pp. 217—226 // https://doi.org/10.1353/pbm.2000.0009

Вообще Питтсу, как и Мак-Каллоку, трудно было отказать в наличии литературного таланта. Их интеллектуальная поэзия производит впечатление и сегодня.

We build our castles in the air, And from the air they tumble down, Unless we carry them up there Until they crack the pate they crown. And we must lug them everywhere, From garden walk to crowded town; We build our castles in the air, And from the air they tumble down. And lucky, if when sere and brown, Before our eyes too lofty stare, We scape with life and pate, though bare, On which to plant an honest frown. We build our castles in the air, And from the air they tumble down. Warren McCulloch Мы замки на небе возводим, И не растаять им в пыли, Пока мы ими сумасбродим, Пока с ума нас не свели. Таскай их (жребий безысходен) По разным уголкам Земли. Мы замки на небе возводим, И не растаять им в пыли. И славен час, коль отцвели, Но прежде, чем во тьму уходим, Находим ум, что плодороден, Где б семена идей взошли. Мы замки на небе возводим, И не растаять им в пыли. Уоррен Мак-Каллок, пер. С. Маркова