Охота на Князя Тьмы
Шрифт:
— Гордей Назарович, вы — мой герой!
Он прищурился, усмехнулся.
— Польщен. Но и вы, госпожа Леденцова, полны скрытых талантов. Это ж надо, за одну ночь двух душегубов изловить. Ежели б мои орлы таким пылом и умом обладали — Китеж в миг бы очистился от всяких криминальных элементов.
Мы с приставом почти приблизились к порогу нашего с тетушкой дома, как вдруг призрак отстал. Его цвет, из дымчато-серого стал почти полностью прозрачным. По бесплотному телу пошли волны. На меня уставился испуганный
Кажется, я раньше Алевтины поняла в чем дело. Подняла ладонь, что покоилась у Гордея на плече и помахала. Махала-махала, пока она не растворилась в дымке ночи.
Вот и еще одна история подошла к концу.
— Как хорошо то, что хорошо кончается, — улыбнувшись пробормотала я. — Да здравствует полиция!
Ермаков услышал.
— И вы, Софья Алексеевна. Полиция и вы!
[1] Непреодолимая тяга к убийствам.
[2] Подобное подобному радуется (лат.)
[3] Зимний легковой извозчик, который не стоит на бирже, а стережет ездоков по улицам.
Эпилог. Все или не все…
Пять дней спустя
— Осторожно, любезный, не поцарапайте штатив, — прикрикнула я, заметив, как один из нанятых Тишкой грузчиков неловко поскользнулся на парадном крыльце. — Он стоит больше, чем ваше месячное жалование.
Опередив мужчин, я схватилась за ручку. Открыла тяжелую дверь, ведущую в Мещанский участок.
— Заносите!
И подпирала ее спиной, пока возглавляемая мною небольшая процессия, не оказалась в хорошо протопленном помещении приемного отделения. Где нас уже ждали Яшка, Стрыкин, Поль Маратович и еще несколько пар полных удивления глаз.
— Софья Алексеевна, мое почтение! Какая радостная неожиданность! — всплеснув руками, Лавуазье приблизился и припал поцелуем к моей ладони. Затем выпрямился и впился взглядом в дощечку с объективом, что держал один из прибывших со мной мужчин. — Неужели это то, что я отказывался представлять даже в самых смелых своих фантазиях?
Его глаза высекали искры, а без того сильный французский акцент, стал еще отчетливее.
— Именно, Поль Маратович, — улыбнулась я. — Вспомнив ваши сетования по поводу отсутствия этой важной, я бы даже сказала — необходимой, для безупречной работы криминалиста вещицы, я обратилась в единственное в городе фотоателье. Они как раз приобрели новенький фотоаппарат производства Варнеке. И были счастливы продать его мне по более выгодной цене. А заодно и подробную брошюру по использованию, чтобы вы могли изучить ее вдоль и поперек.
— Я? — мужчина опешил, сделал нетвердый шаг вперед и схватился за сердце. — Ce n’est pas vrai! [1]
— Разумеется, вы, — улыбнулась
Лавуазье мои слова невероятно польстили. Лицо разгладилась, грудь выпятилась колесом.
— Яшка, пес шелудивый, довольно хлопать глазами. Проводи добрых людей в мой кабинет.
— В медицинскую али в холодную? — полюбопытствовал рыжий парень, внимательно разглядывая причудливый предмет.
— Я тебе дам, в холодную, дурья твоя башка! Прошу простить, Софья Алексеевна, — он небрежно кивнул мне и махнул грузчикам. — Господа, извольте следовать за мной.
Любопытство, порок присущий всем без исключения, даже полицейским. За Полем Маратовичем, громко топая сапогами, увязались его сослуживцы. Вскоре приемное отделение опустело. Осталась только я.
— Смею предположить, от вас, госпожа Леденцова, нам нынче никуда не деться.
А нет, не только… Очень хорошо.
— В самую точку, господин пристав, — ответила я, с трудом подавив непрошеную улыбку. — Я и мои скромные знания, готовы с утра до ночи служить Китежу, стране и государю.
А вот Гордей улыбку сдерживать не стал.
Отворив дверь своего кабинета, он пригласил меня войти. Учтиво придвинул стул. А сам устроился напротив, за деревянным столом, с зеленой суконной поверхностью.
Неужели еще недавно я считала это помещение мрачным и нелюдимым? Сейчас мне здесь было комфортно и уютно, как нигде.
С интересом разглядывая внушительную фигуру в ладно сидящей полицейской форме, мужественное лицо, с мелкими морщинками в уголках глаз, я вдруг почувствовала, как щеки опалил густой жар.
Всего пару недель назад мы сидели здесь и сверлили друг друга оценивающими взглядами. Он — обвинитель, я — подозреваемая. А сейчас…
Как же быстро бежит время.
— С наступающим вас Новым годом, Гордей Назарович.
— Благодарствую, Софья Алексеевна. И вас с грядущим, — пристав откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и прищурился. — Однако ж, не знал, что ваша тетушка так скоро отойдет от пережитого ужаса и выпустит вас в свет.
— Поверьте, она и не думала отходить. Даже подговорила Модеста Давидовича назначить мне постельный режим. Пришлось вступить в сговор с Глашей и Тишкой, чтобы сбежать, — нервно прыснула я, представив скандал, что ждал меня по возвращении домой. — Но я не могла иначе.
— Ах, да! Фотоаппарат, — кивнул Гордей. — Премного благодарен за такой щедрый подарок. Это, право, лишнее…
— Скажете тоже, господин пристав — отмахнулась я. — Никакой это не подарок.
— Нет? — удивленно приподнял он правую бровь.