Охота на охотников
Шрифт:
— Не на стоянку, — возразил я. — Машина во дворе.
Ему было без разницы. Его волновало лишь то, что добро на досмотр получено. И мы спустились вниз, оставив в квартире двух ментов. Зачем — не знаю. Но я надеялся — не для того, чтобы они разворовали мою коллекцию трофейного женского белья. Я хоть и не фетишист, но память есть память.
Открыв машину, я сделал широкий приглашающий жест рукой. Им тут же воспользовались, и я принялся смотреть, как два сыскаря принялись с упоением извращаться мозгом и руками, стараясь найти место поукромнее, но чтобы в нем можно было что-нибудь спрятать.
И был немало удивлен, когда через пару минут один из них выпрямился и поманил к себе
Затея вполне удалась. Не успел я и носом шмыгнуть, и даже примерно прикинуть, что же там могло отыскаться такого интересного, — ибо, насколько помнил, там не было вообще ничего, кроме пыли, — как рука Зуева схватила меня за рубаху и рывком подтащила к машине.
— Смотри, Мешковский! — плотоядно прошипел следователь. — Может быть, ты знаешь, что это такое?
Конечно я знал. Пистолет системы Макарова. Калибр девять миллиметров. Оружие останавливающего действия. Полное говно, но в техническом плане почти безотказный.
Тем не менее, это самое дерьмо лежало у меня под водительским сиденьем и коварно поблескивало. Откуда оно там взялось — ума не приложу. Насколько я разбирался в этом вопросе, пыль размножаться пистолетами Макарова не умеет. Она ведь почти как человеки, пыль-то — размножается исключительно сама собой.
— Волына, — тем не менее сказал я. Молчать было глупо. Но говорить было нечего. На ум пришло совершенно банальное: — ПМ. Но я в первый раз его вижу.
— Конечно, — согласился Зуев. — А давай, мы заберем его на экспертизу и проверим — не из него ли стреляли в Иванца?
И тут до меня дошло. «Опель» ехал за мной совсем не для того, чтобы убрать свидетеля. Они собирались подбросить ствол. То ли каким-то образом заранее вычислили, где я живу, то ли сумели-таки отследить. Что, конечно, не делает мне чести, как бывшему таксисту, но сейчас это было не важно. Они довели меня до подъезда — и точка. Вскрыть старый драндулет в отсутствие хозяина — дело плевое. Сигнализацию я не устанавливал — именно потому, что драндулет старый и никому в пуп не уперся. Вот только Зуеву этого не объяснишь. Если в его голове еще и оставались какие-то сомнения относительно моей виновности, — в чем я лично сильно сомневаюсь, — то после обнаружения этого пистолета о них можно было забыть. Конечно, это тот самый ствол, из которого подстрелили Иванца. И у меня — ни одного шанса выкрутиться.
— Молчишь, — строго констатировал Зуев. — А ведь я тебя предупреждал — сколько веревочке не виться… Ну что, граждане понятые? Сейчас мы поднимемся в квартиру и составим протокол…
Решение пришло неожиданно. Все равно терять было уже нечего. А в тюрьме я ни за что и никогда не докажу, что не причастен к последним событиям. Оставаясь же на воле — чем черт не шутит?
И, схватив Зуева за пояс и руку, я швырнул его на стоявшего рядом мента. Два тела, спутавшись, рухнули, а я развернулся и пустился бежать. Секунд через десять позади громыхнул выстрел, но я его проигнорировал — было уже темно, и попасть в меня, тем более из «Макара», было нереально. К тому же, зная все местные козьи тропы, я предусмотрительно помчался не через арку на улицу, а в другую сторону — туда, где помойка, кусты и — свобода.
Ну, здравствуй, подпольная жизнь.
13
С такой скоростью я, наверное, еще никогда в жизни не бегал. Даже в школе, когда за мной гнался злой физрук со свистком в зубах — после того, как я бабахнул насаженный на циркуль капсюль у него под ногами. Физрук, конечно, был страшен
В том, что именно так все и будет, я не сомневался. Менты — они тоже люди, им тоже время от времени хочется отстаивать свою честь кулаками. Тем более, когда повод есть. Плавали, знаем. Поэтому я стремился как можно быстрее и как можно дальше убежать от их праведного гнева.
У меня это получилось. Остановился я только через четыре квартала, изрядно поплутав по задворкам, закоулкам и прочим труднопроходимым местам. Теперь погони можно было не бояться — в темноте да по незнакомым ухабам Зуев с компанией не имел ни одного шанса на успех. Опасаться нужно было тотальной облавы, но я утешил себя тем, что убежал от собственного дома не меньше, чем на полтора километра — и это по прямой. Сколько выйдет по кривой — даже подумать страшно. Так что Зуев может спокойно утереться — оперативно блокировать и организовать прочесывание такого обширного участка в двенадцатом часу ночи у него просто не получится.
Одышка меня, как ни странно, не мучила — стресс, наверное. Хотя пробежал я немало — в километрах и не сосчитаешь, потому что петлял, словно заяц. Тем более бежал по пересеченной местности. Я погладил себя по умной и все еще довольно волосатой головке и сделал вывод, что нахожусь в прекрасной спортивной форме. Правда, только в том случае, когда следователь Зуев в зад дышит. Но и это немало.
Впрочем, после удачного побега мои проблемы отнюдь не закончились. Впереди маячили темень, довольно холодный осенний вечер и полное отсутствие финансов в кармане. Хорошо еще, что после принятия ванны я оделся в джинсы и рубашку, а не натянул халат на голое тело, как это делал обычно. Но нынешним вечером я ждал визитеров, а потому халат остался висеть на вешалке. Хоть в чем-то повезло.
Поскольку путь домой оказался для меня естественным образом закрыт, я присел на бордюр и принялся размышлять, что делать дальше. Вернее, решение этого вопроса было очевидным — требовалось попасть к одному из своих друзей, которых, слава богу, хватало. Все-таки с перерывом на армию я прожил в этом городе тридцать лет, успел обзавестись. Но все закадычные дружки, — в основном, бывшие коллеги по работе в третьем таксопарке, где я ударно трудился в течение последних десяти лет, — по закону подлости жили очень далеко. И как до них добраться посреди ночи, не имея в кармане ломаного гроша — вопрос.
Долго ломать над ним голову я, однако, не стал. Как говорил мой прапорщик, лошадь пусть думает — у ей башка большая. А нам думать не положено — нам нужно выполнять поставленную задачу.
Задача была — добраться до друзей. К примеру, к Генахе Кавалеристу, который и сосватал меня Иванцу. За что теперь должен был расплатиться прерванным сном. Что ж, мне одному, что ли, отдуваться? Нехрен! И я встал и пошел.
Пешком. А фигли? Пусть до Генахиного дома добрых десять километров, другого выхода все равно не было. Без денег ловить машину — дохлый номер. Зато в походе разогреюсь и уже не буду с таким увлечением клацать зубами, оббивая с них эмаль. Стоматологи меня поймут.