Охота на птичку
Шрифт:
Просовываю руки под его предплечья и крепко обнимаю, уткнувшись мокрым носом в ключицу. Кожа у него мягкая и пахнет так хорошо, что не могу надышаться - вдыхаю и вдыхаю. До головокружения.
За окном пошел дождь. Он приятно шелестит, большой желтый фонарь подсвечивает гнущийся под ветром платан, создает причудливые тени на стенах нашего уютного номера.
Никита гладит мои плечи, рисует узоры по лопаткам и тепло дышит в макушку. Мы растворяемся друг в друге и, подобно ветвям платана, слегка раскачиваемся на волнах нежности.
Острой боли больше нет, только жжет немного.
Он слегка наклоняет меня, укладывая на бок на свои колени. Его руки спускаются ниже, пальцы словно по фортепианным клавишам скользят по позвонкам и доходят до крестца, слегка придавливая, мягко растирают поясницу до самого копчика. Чувствую, как мышцы в этом месте приятно ноют и согреваются. Тепло от его рук разливается и наполняет всю нижнюю часть туловища, рождая во мне жгучее и какое-то особенно глубинное вожделение. Это настолько интимно, что даже неловко, поэтому я пытаюсь плотнее сжать бедра. Никогда бы не подумала, что массаж может так возбуждать.
– Расслабься, Птенчик, что ж ты постоянно в напряге?
– хрипло шепчет он, а сам ведет ладонью по ягодицам, гладит их и постепенно пробирается пальцами к промежности.
– Мне нужно в душ. Там кровь, - напоминаю я, пытаясь подняться.
– Не нужно, - он успевает перехватить меня за талию, снова укладывает на бок и сам ложится рядом.
Хочу возмутиться, но не успеваю — он целует меня долго, властно, ненасытно, крепко прихватив рукой за шею под волосами. Этот глубокий поцелуй становится для меня новым откровением. Дышать сопливым носом невозможно, поэтому тяну воздух из легких Никиты и у меня даже получается не задохнуться. Я дышу через него! Но кислорода недостаточно и голова идет кругом.
Не знаю, сколько это длится — совершенно теряю счет времени, но, когда мы отрываемся друг от друга, смотрю в его глаза и вижу в них что-то совершенно новое. Не могу идентифицировать, что именно, но он смотрит на меня иначе. И от этого его взгляда я превращаюсь в один сплошной оголенный нерв. В груди щемит, солнечное сплетение пережимает, кожа горит, а легкое жжение между ног и вовсе разрастается в огромный огненный шар желания. Не понимаю, нравится ли мне то, что я чувствую, но знаю: пути назад нет. Меня затягивает, всасывает и топит в неведомых ощущениях и эмоциях.
Абсолютно забываю про кровь и свое недавнее стеснение. Какое значение имеет гигиена, когда физическое тело становится всепроникающим эфиром?
Наш разум сейчас в отключке, мы живем на инстинктах. Дышим надсадно и смотрим друг другу в глаза.
Не разрывая зрительный контакт, Ники опускает руку и трогает меня там. Нежно, почти невесомо поглаживает и слегка раскрывает складочки. Проникнуть внутрь не пытается. Внимательно следит за моей реакцией, но это лишнее — от его прикосновений мое тело превращается в детонирующую гормональную мину. Я возбуждена до предела. К н и г о е д. н е т
Тянусь рукой к его напряженному лицу, веду пальцами по только целовавшим меня губам, по слегка шершавым скулам, спускаюсь по рельефной груди к твердому животу и стопорюсь, поглаживая косые мышцы
Мы дышим в унисон, глубоко и шумно. Шум дождя и шорох ветвей за окном теряются и становятся фоном в музыке наших выдохов и полустонов. Возбуждение нарастает, движения рук ускоряются, становятся требовательней, настойчивей. Хочу его пальцы в себя и пробую насадиться на них, но он не дает, дразнит, доводя меня до крайней степени исступления.
– Хочу тебя, - шепчу я, притискиваясь ближе.
В ответ он хитро улыбается, а затем быстро разворачивает меня спиной к себе и прижимается сзади, продолжая ласкать рукой. Я изнываю от желания. Оно накатывает такими мощными волнами, что тело содрогается и бьется в ожидании разрядки. Внутри все пульсирует и требует, и я сама притираюсь к толкающему сзади горячему члену. Он необходим мне внутри, пусть даже будет больно.
Но боли я больше не чувствую. Очень осторожно Никита входит в меня за какую-то долю секунды до долгожданного оргазма, и все ощущения тонут в безграничном наслаждении.
Тяжело дыша, он совершает всего несколько толчков, и мою мокрую от пота спину заливает его теплое семя. Я и не заметила, когда он снял презерватив.
Глава 33
Никита: Это не конец, а начало
В этот раз Птичка не удивляет, а реально шокирует. Как можно в наше время остаться невинной до двадцати двух? С такой офигительной внешностью, с такой смелостью и открытостью миру! Ладно если бы в анамнезе строгие родители или религиозные заморочки имелись, так ничего такого нет. С совершеннолетия живет одна, в чужой стране, говорит на нескольких языках, сотни друзей у нее. Но главное - она же чертовски сексуальная! От нее такие флюиды исходят, что хрен устоишь. Два месяца меня на них штормит.
Никогда не стремился быть первым у девушки, скорей наоборот — сторонился неопытных. Лишение девственности — это лишняя ответственность, которая обязывает и привязывает. Хуже только знакомство с родителями. Но, черт, стоит признаться, я охренеть как рад быть первым у Сони. Просто в эйфории от такого бонуса.
Секс оказался совсем не техничным и уж точно не самым развратным в моей жизни, но прекрасней и безумней его я не помню. Десять из десяти, сто один из ста! Столько эмоций за раз я еще не проживал и повторить вряд ли рискну. Не уверен, что сердце способно снова такое перемолоть. Слишком чувственно и горячо было, слишком искренне и проникновенно. На грани.
Мы лежим и молча смотрим друг на друга. По подоконнику лупит дождь. Наш дождь откровения, наш ливень сближения. Мы привезли его с собой из Барселоны.
Через пять минут я встану, наберу в ванну горячей воды и зажгу свечи. Специально искал номер с такой опцией. В городе любви все должно быть красиво и до приторности сладко. Для этого сюда и едут парочки, и мы здесь тоже именно для этого.
Мы с Птичкой будем долго нежиться, обнявшись. Будем намыливать друг другу спины, сдувать пену с плеч и целоваться.