Охота на рэкетиров

Зуев Ярослав Викторович

«Что там? — в который раз спросил Андрей у себя. — Что там такое?»

«Нечто… Большое зло. Уходи».

«Не бывает никаких таких нечто…»

«С чего ты взял?»

«Да не сталкивался никто… Бред все это…»

«Кто столкнулся, тот уже не расскажет…»

«Уходи. Теперь уже поздно почти. Жми наверх. Выбирайся из ущелья».

И тут совсем рядом, справа, громко треснула ветка. Сердце Андрея на секунду остановилось. Он застыл. Кожа на затылке сделалась

чужой, как будто бы под нее вкатили несколько шприцов новокаина. И почти сразу до ноздрей Андрея долетел запах разрытой могилы. Запах смерти.

Все существо Андрея неистово рванулось в сторону, но обратившееся ватой тело не пожелало двинуться с места. Очевидно, наступил тот самый миг, когда нечеловеческий ужас в силах заставить душу покинуть тело. К счастью, этого не случилось. Каким то чудом Андрей сбросил мышечное оцепенение. Завопил — сначала беззвучно, а потом и в голос, да так, что уши заложило. Мускулы сработали, отбросив Андрея на дорогу. Он нелепо заскакал спиной, яростно нажимая курок пистолета. Выстрелы грянули, словно гром. В свете коротких вспышек Андрей увидел НЕЧТО, подбиравшееся к нему из зарослей. Ветки сразу сомкнулись, но одного короткого взгляда оказалось достаточным, чтобы разум едва не покинул Андрея. Он позабыл о пистолете и понесся по дороге, пронзительно крича. Миновал очередной поворот, одним прыжком перелетел обочину и нырнул в черноту леса. Ветви хлестали по лицу, в ушах свистел ветер. Андрей несся не чувствуя под собою ног. С маху перескакивал буреломы и здоровенные замшелые валуны. Раз сорвался и метра четыре ехал вниз по откосу, отчего джинсам пришел конец. Из чащобы, которую он только что преодолел, донесся такой звук, словно осел большой глиняный холм. А потом затрещал ломаемый на ходу кустарник. Что-то гналось за Андреем и было совсем близко.

Андрей вскочил на ноги и бросился дальше. Минутой позже он оказался в русле засохшего горного ручья. Рванул наверх, цепляясь за ветки, корчи и какие-то сучья с проворством воздушного гимнаста.

«Только не вниз! Только не обратно в ущелье!» — стучало в голове. А может — это он кричал.

Русло куда-то исчезло. Андрей уткнулся в отвесную каменную стену и принялся карабкаться по ней, ежеминутно рискуя сорваться со скалы и разбиться насмерть.

Риск падения с высоты его совершенно не волновал. Андрей разбил руки в кровь, изорвал в клочья одежду, но все же преодолел стену и даже, каким-то чудом, ухитрился не выронить пистолет.

Оказавшись на вершине уступа, Андрей обнаружил, что выбрался на плато. Кругом был все тот же лес, но местность сделалась относительно ровной. Далеко внизу повалилось высокое дерево. Снова ухнула оседающая глина. Андрей побежал по лесу. Миновал густые заросли и внезапно ощутил под ногами дорогу. Повернул к югу и припустил по трассе, что было сил. То бежал, как угорелый, то немного сбавлял темп, давая задыхающемся легким набрать побольше кислорода.

К четырем небо просветлело. Когда забрезжил рассвет, чащоба раздалась в стороны и выпустила Андрея на плато. Его сердце бешено колотилось, мышцы ныли от изнеможения, но остановиться он не мог.

«Бежать! Бежать! Бежать!»

* * *

Лес остался позади. Андрей, шатаясь, понесся вперед и перешел на шаг только тогда, когда между ним и темной чащей пролегла широкая полоса поросшей ковылем и какими-то невзрачными колючками пустоши. Повсюду виднелись поросшие мхом валуны. Равнина впереди оказалась утыканной невысокими пологими холмами. Справа, вдалеке, виднелись безлюдные одноэтажные здания, прилепившиеся на самом краю плато. Прямо на юге, на удалении километра, а то и двух, плато круто вздымалось в небо и сразу, отвесной стеной обрывалось к морю. Там, на границе гор и неба, на самом гребне плато, Андрей разглядел еще какие-то постройки и крошечные, словно игрушки, автомобили. Между машинами и постройками копошились ничтожные, похожие на букашек,

точки. От вида людей Андрей судорожно всхлипнул. Силы были на исходе. Он валился с ног.

Метрах в двухстах впереди Андрей заметил группу горных туристов. Туристы спускались с расположенной на холме смотровой площадки. Андрей поднажал и, вскоре, поравнялся с туристами. Группа состояла из совсем молодых ребят. Небритых и длинноволосых, одетых в линялые штормовки, рваные кеды и видавшие виды джинсы. Собственно, ребята выглядели так, как и положено выглядеть горным туристам после затяжного и изнурительного похода. Андрей за одну ночь приобрел вид заправского туриста-ветерана, побывавшего либо под завалом, либо в когтях снежного барса. Он примкнул к группе, чувствуя себя среди ребят, как рыба в воде.

— Ты откуда рулишь, друг? — спросил Андрея добродушный бородач с битой жизнью гитарой за спиной.

— От Бахчисарая, — откликнулся Андрей.

— Круто, — уважительно протянул Бородач. — От своих отбился?

— Можно и так сказать.

Бородач коротко кивнул.

Ребята громко восхищались рассветом, который на Ай-Петри — изумительное зрелище. Все наперебой болтали о каком-то зеленом луче, предвосхищающем восход светила над плато. Компания двигалась к уже замеченному Андреем скоплению машин и людей на самой кромке горного кряжа. Бандуре было по пути. Он украдкой взглянул на лес и зашагал в ногу с ребятами.

* * *

Увиденные им издали строения на самом гребне Ай-Петринской яйлы, при ближайшем рассмотрении оказались ни чем иным, как станцией подвесной канатной дороги. Здание станции было возведено строителями на краю головокружительной пропасти. Поблизости приютился оживленный базар. С лотков, из багажников припаркованных повсюду легковушек, а то и прямо с земли шла бойкая торговля обычными для базаров товарами. Импровизированные прилавки ломились поделками местных ремесленников — набраными из выкрашенных ракушек бусами, разноцветными ковриками, глиняными статуэтками, громадными морскими раковинами с вклеенными внутрь скелетиками крабов. Как и во всех подобных местах, присутствовали и вездесущие китайские товары. От пластмассовых «робокопов» до одноразовых спортивных костюмов, таких-же зонтов, кроссовок и прочей ерунды. Тут же жарилась пахлава. Несколько кавказцев разводили огонь в мангале. Особое внимание Андрея было привлечено невиданными ранее ореховыми конфетами, залитыми застывшим сиропом. По форме конфеты напоминали длинные, похожие на спаржу стручки, а на вид казались питательными. Андрей плотоядно облизнулся и поспешил отойти подальше.

Постоял на самом краю обрыва, зачарованный великолепием открывшейся ему панорамы. Казалось, что весь Крым виден как на ладони. Выщербленные временем скалы Ай-Петринской гряды обрывались к морю неприступными, бездонными пропастями. У подножия скал, далеко внизу, зеленела шапка густого хвойного леса. Дальше проглядывали серые полоски автодорог. За дорогами холмистые склоны спускались прямо к морю.

То тут то там на склонах прилепились самые разные здания, издали похожие на игрушечные домики из немецкого детского конструктора. Побережье укрывала дымка. А за его ломанной линией безмятежно покоилась синяя морская гладь. Море уходило к самому горизонту и там сливалось с небом. Много выше кромки побережья и значительно ниже Андрея парила тройка орлов.

— Ух и красота, — потрясенно произнес Бандура. — Ух и красота! Дух захватывает.

Он вздохнул, обернулся к базарчику и медленно зашагал от обрыва, раздумывая над тем, как бы спуститься к побережью. Собственно, вариантов было два — предстояло либо путешествовать по воздуху, забравшись в вагончик канатной дороги, либо отправляться к морю на своих двоих. Автомобильная дорога стартовала неподалеку, закручиваясь вниз тошнотворным серпантином. От одной мысли о повторном марафоне Бандуре сделалось дурно. Ему в любом случае где-то следовало раздобыть колеса, без которых об удачном визите к Вацику Бонифацкому и думать было нечего.