Охота на рэкетиров
Шрифт:
— Не исключается также, что преследуемый нами боевик намеревается где-то в пути воссоединиться с сообщниками.
— В камере у дяди Гриши они воссоединятся, — перебил Милу Волына. — Или в земле сырой.
Валерий даже не узнал голоса старого приятеля, и тревожно обернулся. Ему в голову пришла нелепая мысль, что в машину забрался кто-то чужой.
Дождь внезапно прекратился. Тучи по-прежнему господствовали на небосводе. Очевидно, оказавшаяся у них над головами туча успела опорожниться где-то раньше. Над Сивашем или над Азовским морем, кто ее, тучу разберет. За обескровленной тучей
Протасов поднажал, истово желая нагнать Бандуру в Крыму. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего план компании, у него в и в набросках не было. Они почти достигли Бахчисарая, когда Мила громко вскрикнула, схватив Протасова за руку:
— Вон он!..
— Где?! — крикнул Валерий, выравнивая машину, едва не улетевшую в кювет.
— Вон! Видишь?!
По уходящей на север в сторону от города дороге двигалась золотистая точка. Не больше булавочной головки в размерах.
— Это он!.. — задыхаясь, сказала женщина. Она трепетала, чувствуя всем существом стремительно надвигающуюся развязку.
Протасов подумал о том же самом.
— Ну, Людочка, у тебя и глазки, в натуре.
— Баба-снайпер любого мужика за пояс заткнет, зема. По-любому.
Волына баюкал на коленях захваченный из мотоколяски сверток, один за другим распуская узелки связывавших его бечевок. Высвободив «ППШ» из пеленок, деловито отщелкнул диск обоймы, покрутил в руках и с лязгом вставил на место. Опустил язычок предохранителя, передернул затвор и крякнул удовлетворительно.
Протасов свернул с главной дороги. Они понеслись по проселку, превращенному ливнем в сплошное грязевое месиво, на котором только гонки на выживание устраивать. «Пятерку» ежеминутно подбрасывало на ухабах. Приземляясь, машина поднимала в воздух целые грязевые гейзеры. Дворники работали на полную мощность, тщетно пытаясь очистить лобовое стекло от воды пополам с глиной. Легковушка рыскала из стороны в сторону. Протасов отчаянно вращал рулем в направлении заносов, и выходило так, что машина, по большей части, двигалась под самыми разнообразными углами к дороге. То левым бортом, то — правым.
— Ты не вздумай иллюминацию включить, зема. Если он, гад, погоню заметит, так притопит — хрена на «Жигуле» догоним. По-любому.
«Ягуар» скрылся из виду среди укутанных туманом окрестных холмов. Видимо, перевалил вершину.
Через пятнадцать минут и они были наверху. Протасов поднял ногу с акселератора, и все трое принялись жадно обшаривать горизонт. Мила опять оказалась самой зоркой.
— Вон он!
И вправду, приблизительно в километре впереди слабо проблеснула крохотная золотистая точка.
— В натуре, он, — тяжело дышал Протасов. — Какой другой неумный псих тут гонять будет?!
— Точно, зема. По-любому.
Погоня продолжалась около часа. Более или менее пересыпанные гравием участки сменялись разбитыми глубокими колеями, до краев наполненными водой. Протасов штурмовал их сходу, поднимая тучи брызг. Несколько раз машина на скорости садилась на брюхо. Перемешанные с глиной камни громко скрежетали по днищу, а пассажиры перепугано задирали ноги кверху. Выхлопные газы с утробным бульканьем прорывались наружу сквозь грязь. После второго такого удара звук двигателя сделался хриплым, как у настоящей раллийной машины. Салон наполнился отработанным
— Душегубка, блин!
— Печку выруби, земеля, — быстро сообразил Волына. — Глушак к матери оборвал.
— Радуйся, в натуре, что поддон картера на месте.
— Еще не известно, зема!
Протасов покосился на лампу аварийного уровня масла, но та, к счастью, оставалась темной. Вентиляцию он все же выключил. Запах выхлопных газов исчез, зато окна начали запотевать.
Вопреки титаническим усилиям Протасова дистанция между охотниками и беглецом оставалась все той же. Где-то в пределах тысячи метров, возможно, чуть больше.
Вскоре из тумана выплыла невысокая насыпь узкой автомобильной дороги. Все трое разглядели, как иномарка легко взобралась по насыпи и припустила на запад, быстро растворившись во вновь разгулявшемся дожде.
— Уходит… — мрачно констатировал Протасов.
— По бездорожью кататься умаялся, — губы Вовчика сложились в хищную улыбку, а глаза загорелись безумным сатанинским огнем. — Жми, зема, а то упустим!
Они тоже добрались до дороги и с трудом въехали на насыпь. Дорога оказалась старой узкой бетонкой. Из тех, что безо всякого вмешательства шпионов выдают присутствие неподалеку крупных военных объектов.
— Ты, зема, в селухе за зайцами не гонялся?
Вовчик мотнул стволом ППШ в сторону грунтовой дороги, уходящей через поля под прямым углом к бетонке. — Напрямик давай, зема. Через поля срежем. Бетонка на юг идет, значит, где-то в море упирается. Тогда ему один хрен на север поворачивать. По-любому. Там мы его и сцапаем.
Протасов не хуже Вовчика понимал, что другого пути у них нет, на равных тягаться с «Ягуаром» — и по бездорожью — то без плана, а на дороге хотя бы с каким-то покрытием — и говорить не о чем. Тем не менее, он упрямо повел плечами.
— Куда срежем? Это тебе, блин, что, БТР? — Валерий врезал обоими кулаками по рулю, — не видишь, земля на глазах киснет?!
— Давай, зема! — завопил Волына, в сильнейшем возбуждении махая автоматом под самым ухом Валерия.
— ППШ спрячь, дурень, — закричал в ответ Протасов. — Пристрелить нас хочешь?!
«Пятерка» свернула с бетонки, нырнув в непролазную с виду грязь. На счастье экипажа Протасова, местность была возвышенной, благодаря чему большая часть непрерывно лившейся с неба воды сразу устремлялась в низины. И все же лужи быстро росли. Почва пузырилась под дождем, оборачиваясь непроходимой грязью. От Протасова потребовалось все его водительское мастерство, чтоб не ударить носом в грязь. Что, кстати, сделать в сложившейся обстановке, как в прямом, так и в переносном смысле, было проще простого. Он играл сцеплением, на ходу меняя обороты двигателя и заставляя машину почти что глиссировать по поверхности грязи. Остановка была равносильна поражению. Педали тормоза Протасов не касался, как будто той не было в помине.
— Хоть бы шины пошире! — горестно выкрикивал Валерий.
— Плохому танцору, зема, — вопил перевозбужденный Вовчик, — уши мешают.
«Пятерка» форсировала серию луж, толкая перед собой здоровенные буруны, обычные для портовых буксиров. Сквозь ущербные уплотнители дверей тонкими струйками потекла вода. Мила завизжала, поднимая мокрые ноги.
— Утонем! — ахнул Волына.
Каким-то чудом им удалось проскочить. Из-под капота вырывались клубы пара. Мотор дернулся и заглох. Протасов выругался и запустил двигатель на ходу.