Охота на русскую Золушку
Шрифт:
Я захлопнул дверь ее спальни, предварительно вытолкав в коридор Ала.
— Она коварная, ты же знаешь, — он вздохнул как человек, у которого отобрали последнюю надежду, — И играет хорошо. Она ведь до сих пор так и не призналась, что подложила кубинского таракана в сумку нашей няне миссис Мур.
— Это я подложил.
— Что?! Марко!
Я резко развернулся, схватил его за лацканы все еще вечернего пиджака и хорошенько встряхнул. А потом процедил сквозь зубы:
— Какая разница, мать твою! Ты что не понимаешь, Маша пропала! Может быть она в беде! Может ей нужна помощь!
Я еще немного подержал его над землей. И мы побуравили друг друга взглядами.
— Я вызвал полицию, поднял на ноги Ми5 и организовал
Пальцы мои разжались. Он был прав. Толку от меня ноль. Я как огромный оголенный нерв пока способен только рефлексировать. Надо взять себя в руки.
— Может она… у Платона?
Ал вздохнул. Мысль не оригинальная, конечно. Платон, во всяком случае, официальный Машин жених. И есть еще этот ее очкарик Леха, который друг.
— Платон все еще дрыхнет. Разбудить его никто не смог. Даже спецы из Ми5. Леха поругался с ней еще до вечеринки. И всю ночь с ней не общался. Во всяком случае, он так говорит.
Я вздохнул. Когда пропадает такой человек как Маша можно подозревать кого угодно. Или вообще никого. Нет у нее таких врагов, которые желали бы ей зла. С чего бы? Девчонка в нашей стране не больше месяца. И у нее все складывается замечательно: добрые подружки, русский увалень-жених, по совместительству сын олигарха, влюбленные в нее аристократы. Кому придет в голову красть ее посреди вечеринки? Ведь на такое способны лишь враги?
* * *
— Черт, Платон, речь идет о безопасности Маши! Соберись, мать твою!
Младший Каримов сидел на кровати, обхватив голову руками и сжимая виски с такой силой, что я всерьез испугался за его голову. Раздавит ведь с перепоя.
— Маша… — его вечно мокрые пухлые губы растянулись в блаженной улыбке. За что я едва не съездил ему по заспанной роже.
— Что с ней?
— Что? — он хлопнул на меня глазами, в которых стремительно восстанавливался рассудок, — Что с Машей?
— Вот и я хочу спросить тебя о том же! Где Маша?
— В смысле где?! — он попытался встать с кровати, но я придержал его за плечи, — Эй, англосаксы, проклятые! Что вы сделали с моей невестой?!
В результате всех наших метаний внушительную пользу поискам оказала лишь проснувшаяся и как-то быстро взявшая на себя организацию Миа. Та самая подружка Маши. Будущий политик. И я верю, что цели своей она добьется. Лучше полицейских она свела в один файл результаты опросов гостей, слуг и жителей ближайших поселений. А также отчеты о просмотрах камер на железнодорожной станции Дувра. С автомобильными дорогами было сложнее, первые результаты по ним могут прийти разве что к вечеру. Это если Ми5 надавит на дорожную полицию. А эти ребята работали хоть и слаженно, но не быстро. Не суетились, одним словом. У меня же ладони горели. Казалось, что мы теряем драгоценные минуты. Те, когда Маше еще можно помочь. Откуда во мне очень быстро созрела уверенность, что она действительно в большой беде, и счет идет на минуты, я не знал. Чувствовал. Или с ума сходил от захлестнувшей паники. Все это казалось бессмыслицей. Хотелось успокоить себя тем, что она пошла проветриться в парк и потерялась. Или уснула на каком-нибудь еще не обнаруженном шезлонге. И скоро сама объявится. Но надежда эта истощалась с каждой минутой. А разыгравшаяся фантазия рисовала страшные картины истерзанного красивого тела в розовом коктейльном платье, растрепанные, перепачканные кровью, слипшиеся волосы, широко открытые стеклянные зеленые глаза. Меня то и дело пробивал пот. То холодный, то горячий. И руки тряслись как у Ала. Хорош начальник службы безопасности.
— Мы идем прочесывать окрестности, — Мия выглядела больше мужиком, чем мы с Алом вместе взятые. И я посмотрел на нее с благодарностью. Теперь я был не против победы феминизма. Женщины реально сильнее и деятельнее нас. Во всяком случае сейчас.
— Да! Это весьма своевременно, — Ал
Мия посмотрела на него озадаченно, но позволила выразить благодарность в полной мере. Он успокоился минуты через две и, выдавив «Прости», отступил в сторону очень смущенным.
Она хмыкнула и перевела взгляд на меня:
— Полицейские выдали мне карту местности, разбитую на квадраты.
Она подошла к столу, на котором стояли никому не нужные чашки и кофейник — лепта прислуги в поиски Маши. Мия сдвинула все это на край стола и разложила большую карту, действительно расчерченную на квадраты. Ткнула пальцем туда, где был схематично изображен дом и четко отрапортовала:
— Поместьем займутся слуги под руководством принца Альберта. Надо еще раз прочесать все строения от чердаков до подвалов. Не забыть о подсобных и особенно технических строениях. И колодцах. Дворецкий нанес на карту все колодцы, включая закрытые.
— У нас есть колодцы? — изумился Ал.
Мы с Мией переглянулись. Она нетерпеливо мотнула головой:
— Далее мы расходимся от поместья. И прочесываем каждый квадрат 10 на 10 ярдов (ярд — английская мера длины равная 0,9 м). На каждый квадрат по два человека. Нужно осмотреть все, даже лисьи норы.
Это было преувеличением, но я понял.
— Версия у нас пока одна, — пояснила Мия, — Маша вышла из дома и заблудилась. Нам нужно побыстрее ее найти. Я уверена, что ничего страшного не случилось, но раз она до сих не появилась в своей комнате, значит с ней приключилось что-то не очень приятное. Возможно, она подвернула ногу или…
Подвесив интригу в воздухе, Мия стремительно вылетела исполнять свои обязанности подруги и начальницы волонтеров. А мы с принцем переглянулись.
— Наши женщины — это сила нации, — не смог сдержать восхищения принц.
— Не думаю, что они от этого в восторге. Это ведь наша вина, не так ли? — я поднялся и стремительно пошел из комнаты.
Мне выдали карту с отмеченными на ней моими квадратами. А в напарники назначили какого-то парня из команды Ала по Поло. Он шагнул ко мне с желанием наладить дружеское общение, но узрев мое лицо тут же поменял план. Мы прочесывали квадрат за квадратом в сосредоточенном молчании. Хотя 10 квадратных ярдов даже прочесывать как следует смысла нет — их же видно. Маша была одета в слишком яркое платье, чтобы имело смысл раздвигать травинки и заглядывать под кустики. Если бы она оказалась в поле нашего зрения, мы бы ее увидели.
Еще мы кричали. Громко, на пределе возможностей, приставив руки рупором к губам. Поэтому лес наполнился какофонией из слогов Машиного имени. Звучало как постмодернистская музыкальная хрень. Время перевалило за полдень. Стало понятно, что с Машей действительно случилось что-то нехорошее. И сердце мое билось уже где-то в области живота. Не билось даже, трепетало от страха. Я задыхался. Перед глазами плавали темные круги. Впервые в жизни меня накрыла паника. До полудня я все еще надеялся, что она уснула где-нибудь и вот-вот проснется. Выйдет к людям и обнаружит весь этот сюр вокруг себя. Я даже представлял ее выражение лица. И улыбался при этом. Ну да, смешно. Но время шло, а Маша все не появлялась. Потом равнодушное солнце неумолимо полетело к закату. Час, два, три, четыре… Горло першило, в глазах мелькали зеленые точки — слишком уж пристально я вглядывался в растительность. Мы обследовали уже чёртову уйму квадратов и отдалились от поместья так, что его не было видно. Стало очевидным, что Маша своими силами, в том пьяном состоянии, в котором она пребывала и на тех каблуках, которыми были снабжены ее чертовски соблазнительные туфли с бантиками, сама дойти сюда уже не смогла бы. Так что поиски становились все более формальными. Все понимали, что здесь ее уже быть не может.