Охота на «Сокола» (F-16)
Шрифт:
Стив надолго замолчал. Гали не спешила прерывать молчание. Она нежно гладила его волосы и ждала продолжения монолога. Стив ждал, чтобы его разубедили. Как писал классик «Ах, обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад». Но Гали молчала, и Стив сам начал искать контраргументы:
– А, с другой стороны, какое у меня в ВВС будущее? Через несколько лет меня спишут по возрасту и состоянию здоровья. Хорошо, уйду в гражданскую авиацию. Ну что дальше? Да я никогда в жизни, даже если буду вкалывать день и ночь, не заработаю столько, сколько мы можем с тобой отхватить, если удастся эта затея.
«Вот теперь
– Решать тебе, дорогой. Я тебя буду любить, где бы ты ни был. Единственное, чего мне бы хотелось избежать, – это сталкиваться с проблемой денег. Я тебе рассказывала историю своей жизни. Я уже привыкла жить так, как живу сейчас. Мне кажется, мы очень подходим друг другу и не только по темпераменту, но и по отношению к жизни в целом. Я даже уверена в этом. Именно в нашем с тобой возрасте человек должен сполна реализовать свои таланты, а затем только пожинать плоды. Ты достоин лучшей доли. А дети, я думаю, когда-нибудь тебя поймут. А потом, никто может и не узнать, что ты предатель? Не будет никаких интервью, никаких фото в газетах, никаких публикаций. В конце концов, у тебя будут другие документы и Стивен Гриффит навсегда исчезнет, как твой самолет с радаров. Детей ты потом разыщешь, и все объяснишь им.
Стив прошел в гостиную и вернулся с пачкой сигарет и зажигалкой. Он жадно закурил, и какое-то время молча лежал, сосредоточенно думая.
– Я понимаю. Конечно… Угон самолета – это что-то абсолютно необратимое. Назад пути уже не будет. И это пугает. Это, как поставить все на одну карту. Потом уже ничего не изменишь. А вдруг ты не все учел, не заметил каких-то важных моментов. Вдруг, ты захочешь все вернуть назад – сказать «я передумал», или все отменить. Но изменить ничего будет уже нельзя.
– Мне тоже страшновато, – кивнула Гали, которая как опытная актриса вжилась в роль и уже не отдавала себе отчет, где она настоящая, а где она играет. Во время «спектакля» она проживала роль как свою жизнь.
– На самом деле, только тебе я могу сказать о своем страхе, – продолжал Стив. – Я пилот, я солдат, я мужчина, и признаться в этом даже себе было бы стыдно. Но я встретил тебя… и я верю тебе, я люблю тебя.
– Я знаю, – Гали улыбнулась и нежно поцеловала Стива в шею. – Бояться… в этом нет ничего зазорного. Но надо делать выбор. И ты действительно мужчина, и ты должен нести ответственность за принятые решение. Если ты хочешь все отменить, я тебя не вправе осуждать. Главное, чтобы ты был уверен в своей правоте. А я… Я постараюсь пережить это. Но мне будет не легко – ведь я тебя так люблю, Стив.
Анатолий нервно заерзал в кресле, вот сейчас наступала минута, ради которой Лубянка работала несколько месяцев.
– Рубикон перейден! – Стив решительно затушил сигарету в пепельнице. – Давай сделаем это, а дальше будь что будет. Ты знаешь, у нас американцев есть пословица «родиться с серебряной ложкой во рту». Когда я был маленький, моя мама подарила мне маленькую серебряную ложечку. С тех пор она всегда со мной. Сегодня я тебе ее покажу.
Гали молча погладила Стива по колену и просто сказала:
– Конечно, мне очень хочется подержать ее в руках. Может она еще хранит тепло рук
Стив, немного помолчав, вдруг спросил:
– Кстати, а где твой приятель? Ты же прилетела не одна? Когда мы встретимся?
Перевернувшись на живот, он с притворным усердием стал шарить рукой под софой:
– Эй, русский, где ты там? Вылезай! Гали громко рассмеялась.
– Какие же все-таки мужчины странные! Вы боитесь русских, русские боятся американцев. А от этих страхов страдает весь мир. Приехал он, приехал, не волнуйся. Сейчас пятый час утра, спит, наверное, без задних ног.
Барков, не снимая наушника растянулся на кровати. Теперь можно поспать, а затем нужно готовиться к встрече. Выходя на контакт с иностранцами, он чувствовал себя спокойно. Анатолий настраивал себя на успех. Встречай даже более опытного противника с несокрушимой уверенностью, что ты его победишь. «Если цель ясна, а мысли благородны – рука крошит отточенную сталь» – кодекс японских самураев бусидо. У американца мало пространства для маневра. Если что-нибудь и может сорвать операцию, так это собственная глупость.
Интересно, какое было бы лицо у Гриффита, если бы он, проснувшись, увидел Анатолия, вылезающего из-под огромной гостиничной кровати. Анатолий рассмеялся про себя и забылся легким сном. Проснулся он от треска в наушнике.
Гали открыла глаза первой, повернулась на бок и прижалась к теплой спине Стива. Обняв его, она затихла. Как хорошо просыпаться утром рядом с мужчиной, который тебя любит, который тебя хочет, который тобой восторгается! В таком случае даже дурнушка чувствует себя королевой. Гали взглянула на часы. Девятый час. Пора будить Стива. Ее вдруг вновь захлестнули тревожные мысли – «А что будет с ним, когда операция закончится? А что если он возненавидит ее и начнет мстить?». Но, она отогнала их прочь. Сейчас нельзя расслабляться. Что будет – то и будет.
Глава 12
Наступил новый день. Дождь все лил и лил. Город жил своей обычной жизнью. Люди просыпались, завтракали, спешили по своим делам. Буддистские монахи, облаченные в оранжевые одежды, не спеша обходили крытый базар «Бангкрак». Мужчины отправлялись за рыбой, а женщины оставались дома – чинили сети, подметали пол, мыли посуду и присматривали за детьми. Все было как всегда.
Майор КГБ Анатолий Иванович Барков проснулся сегодня ни свет ни заря.
Пятнадцать минут на зарядку, затем холодный душ. Выйдя из ванны, Барков оделся, заварил любимый зеленый чай и еще раз прослушал вчерашние магнитофонные записи. Все, что зависло от него он сделал, остальное – от госпожи удачи.
Довольные и расслабленные Стив и Гали отправились на завтрак. Гали с утра успела вывернуться из объятий Стива и выкроить, «пятнадцатиминутку красоты». На быстрый душ, смену наряда и легчайший макияж этого времени ей хватило. Теперь Гали в легком белом платье сияла свежестью, излучая энергию. Гали умела заряжать людей. Стив довольно улыбался, но складка между бровями сигналила, что он нервничает.
Они заняли в ресторане столик на четверых. Место это для встречи выбрал Анатолий и сообщил о нем Гали, стараясь не особо светиться в гостинице. Береженого бог бережет. Они заказали себе всякой всячины, так как после бурной ночи аппетит Стива и Гали разыгрался не на шутку.