Охота на Странника: Последняя месть

Муратова Ульяна

Десар пропал надолго, и меня возмутила собственная реакция на его отлучку. То мне его было слишком много, то теперь внезапно стало слишком мало.

Он вернулся с шикарной добычей — двумя желтоголовыми толстогузками и десятком их небольших яичек. Птицу он разделал сам, а я тем временем обстругала несколько крепких веток, чтобы нанизать на них дичь. Когда мы водрузили её над углями, было уже почти светло. Я угостила Десара отваром из душицы и поджареными грибами, и он с удовольствием вгрызся в сочные шляпки с душистой желтоватой мякотью.

—

Ты когда-нибудь ела змею? — спросил он, расправившись с грибами.

— Нет, но я с одной жила. Лида притащила из леса раненую и вылечила. Ядовитую, представляешь?

— И что?

— И ничего, — пожала плечами я. — В доме с семью незамужними сёстрами одной ядовитой змеёй больше, одной меньше…

Десар расхохотался так, что на соседнем дереве возмущённо заверещала птица. Судя по звукам — красный остроклюв.

— Ты просто божественна, моя луна.

— Не называй меня так, — нахмурилась я.

— Почему?

— Потому что это… как-то интимно.

Он воровато оглянулся и встревоженно прошептал:

— Думаю, лягушки нас не услышали…

Я пихнула его плечом.

— Хватит.

— Ну что я могу сделать, если ты для меня — как третья луна? — пожал плечами он. — И вообще, учись принимать комплименты, тебе их теперь часто будут делать.

— Кто?

— В основном, конечно, я, но лягушки тоже впечатлены твоим чувством юмора, да и медведь что-то восхищённо ревел неподалёку… Сейчас блейзы если завоют — это точно ода твоей красоте.

Как нарочно, где-то далеко действительно протяжно завыли, и Десар невозмутимо прокомментировал:

— Я же говорил.

Мне было и смешно, и неловко одновременно.

— Всё равно не называй так.

— Почему? У меня есть моя звезда, а теперь ещё моя луна.

— Звучит, будто мы пара.

— А мы и есть пара. Пара голодных агентов СИБа на задании. Это ещё называется напарники. На-ПАР-ни-ки, — многозначительно выделил голосом он. — Кстати, ты знаешь, что все эти наши приключения будут оплачены по командировочному тарифу? — по его лицу скользнула хитрая улыбка. — Так что нет особого смысла нестись к цивилизации, стирая ноги. За длительность ещё и премию дадут, а мы пока на продуктах сэкономим.

— Ну, знаешь ли… я бы предпочла не экономить и съесть торт, а не лягушку.

— Надеюсь, лягушки этого не слышали. Я бы на их месте оскорбился.

Когда птица была готова, мы с наслаждением поели вкусной дичи, сочащейся жирным соком. Он капал на угли и распространял по лесу сногсшибательный аромат.

— Днём нас унюхают и сожрут, — сыто вздохнула я, когда мы всё съели и выпили.

— Тогда нас наградят медалькой, семье выплатят премию, а ещё никогда не дадут новое дебильное задание. Как видишь, во всём есть свои плюсы, — философски заметил Десар. — Пойдём спать.

Спать… Снова спать в компании Десара…

32.2

После сытного рассветника я спустилась к реке, чтобы освежиться, отчаянно жалея, что запасной одежды нет никакой. В итоге

решилась, сняла брюки и постирала бельё. Небольшой брусок мыла в металлической сеточке Десар повесил на сук рядом, и я сначала не поняла, для чего она нужна, но он объяснил. Стирать и мыться сеточка не мешала, зато мыло в ней высыхало за день, и его можно было запросто класть в специальный кармашек. А ещё с её помощью можно отскрести совсем уж крупные ошмётки грязи. Я такой пока не обросла, но перспектива явно не за горами. Как бы постирать тунику и брюки? Не могу же я ложиться спать в одних укороченных панталончиках? Разве что подолом обмотаться, когда станет чуть жарче и можно будет не накрываться им днём.

Десар подобной проблемой не страдал, он рубашку и нижнее бельё ещё вчера постирал, а потом во сне норовил стянуть с меня покрывало, а когда я возмущалась — обнимал тяжёлыми горячими руками и бормотал, что согреет меня.

А у меня даже сил не было злиться! Вот такая ужасная, безвыходная ситуация! К счастью, сегодня я чувствовала себя уже лучше, так что если он ещё раз полезет обниматься — дам ему достойный отпор. Или сделаю вид, что сплю, потому что — если уж быть откровенной с собой — с Десаром действительно теплее, а обниматься я с детства люблю, просто как-то не с кем было…

Поплескавшись в прохладной воде, я натёрлась туманоцветом, не зря же его называют благоуханным. Лучше благоухать им, чем немытым телом.

Когда я вернулась в лагерь, Десар уже затушил костёр, закопал все кости, чтобы не приманить насекомых да других незваных гостей, и ждал меня с лукавой улыбкой на лице.

— Кайра, я знаю, что ты хочешь торт. Я решил удовлетворить твоё желание. Вот, держи. Можешь даже не делиться со мной.

Он жестом фокусника выудил из-за спины деревянное подобие тарелки.

В первую секунду я ничего не поняла, а потом разразилась диким смехом.

— Эй, ты же не из этих неблагодарных нобларин, которым что не сделаешь — всё не так? — с искренней обидой спросил он. — Женщины! Как ни пытайся, вам всё равно не угодить! Между прочим, я действительно старался!

Эти слова лишь подлили взрывного зелья в огонь — я схватилась за живот и сложилась от смеха пополам.

Торт был великолепен. Коржи из мха, щедро промазанные глиной, а сверху — посыпка из золы и торчащее посередине грязное перо, явно ждавшее своего триумфального момента уже не первый год.

— Что, даже кусочек не попробуешь? — надул губы Десар, пока я хохотала. — Я правильно понимаю, что от пирожных из песка и конфет из головастиков ты тоже отказываешься? Ну, знаешь, Кайра! С такой взыскательностью сиди теперь без торта! — решительно припечатал он и демонстративным жестом выкинул мой торт в овраг.

— Не-е-ет! Ну заче-е-ем? — простонала я сквозь смех. — Я его не рассмотре-е-ела!

— Зачем? Зачем?! — громко возмутился Десар и начал меня отчитывать: — Затем, что я старался и… пёк! А ты даже кусочек не попробовала. Чёрная неблагодарность, Кайра, вот что это такое!