Охота на Странника
Шрифт:
А значит, нужно проявить терпение и действовать осмотрительно.
А ещё — найти жреца, чтобы тот сопроводил адаптированный под местную магию ритуал переселения духа в тело отца. Если Кристас научится менять тела и в этом мире тоже, никакой СИБ его не поймает.
Кто знает, может, он и до самого императора доберётся. Или — даже лучше! — до одного из молодых принцев, о чьих магических талантах известно даже на Севере, где столь неудачно возродился Кристас.
Двадцать
Странник
Наконец Кристас получил первый рабочий прототип!
С заклинанием стабилизации ртути пришлось, конечно, помучиться, но в итоге перед ним лежали две идентичные серебристые овальные рамы стационарных порталов, вполне достаточного размера, чтобы сквозь них мог пролезть маг даже крупной комплекции, что уж говорить о теле тщедушного Реннарда.
Две прошедшие недели он потихоньку тренировался в комнате, стараясь ни у кого не вызывать подозрений, особенно у мачехи. Гаэра смотрела на пасынка пристально и пытливо, но тот прикидывался идиотом и делал вид, что по-прежнему ничего не помнит ни об их романе, ни о неудавшейся попытке его убить.
Понятно, почему настоящий Реннард влюбился настолько, что предал отца. Гаэра была хороша — полная грудь, пухлые губки, приятное личико в обрамлении густых светлых волос, шарм и запах входящей в самой цвет женщины.
Кристас подозревал, что она забеременела от Реннарда, избавилась от плода, а теперь хотела ещё и от пасынка избавиться — то ли боялась шантажа, то ли считала, что он может всё разболтать отцу и тогда тот разведётся с молодой женой и выставит её, опозоренную, из богатого дома. Такой вариант предприимчивую Гаэру, терпящую подле себя немолодого мужа лишь ради его денег, не устраивал.
Хотя, возможно, никакой беременности не было, просто мачеха устала от тайной связи. Нельзя её винить: судя по воспоминаниям, Реннард в постели начинал давать холостые залпы от счастья ещё до того, как успевал взгромоздиться на женщину. А если и смог удержаться, то хватало его прыти на пару минут — после этого он отваливался в сторону, как насосавшийся крови клещ, и рассуждал о несправедливо устроенном мире.
Короче, мечта, а не любовник.
Кристас давно выработал правила обращения с женщинами — баловать деньгами и подарками, трахать так, чтобы из постели они уползали, дрожа всем телом, а за любую провинность жёстко наказывать. Вот тогда они будут знать своё место и не станут доставлять проблем. Разве что между собой подерутся за право разделить постель своего господина.
Гаэру же никто никогда не трахал и не наказывал по-настоящему, поэтому мужа она ни во что не ставила — наверняка ждала, когда забеременеет наследником, а после отравила бы супруга, чтобы не мешал. А пока же мило улыбалась то одному Йонасу, то другому, изображая приятную улыбку в том виде, в котором её представляла.
— Лардон Реннард, ужин уже готов, — служанка просунула в щель двери голову и нашла его глазами.
Кристас едва сдержался. Несмотря на дикое желание, не подошёл и не пнул хорошенько тяжёлую створку, чтобы башка беспардонной бабы спелым арбузом разлетелась на ошмётки. Как же его бесила невоспитанная прислуга в этом доме! Вот так — без стука! — заглянуть в дверь к молодому хозяину? В его мире за это он до смерти запорол бы батогами у всех на виду,
Гнев завладел Кристасом настолько, что он до боли сжал кулаки и челюсти.
— Ну так вы идёте? — настойчиво вопрошала эта, как там её, даже не подозревая, насколько близка к насильственной смерти.
Однако воспоминания Ирвена были достаточно однозначны — если Кристас выдаст себя, им заинтересуется Служба Имперской Безопасности, а он намеревался этого избежать.
— Стучаться надо! — процедил он, но тон был настолько злым, что служанка ойкнула и спряталась за дверью.
— А я чего, я ничего! — раздалось уже из-за двери, а затем она со стуком захлопнулась, оставив Кристаса пылать от бессильной злости.
Пожалуй, эту старую навязчивую суку он прибьёт вместе с мачехой — просто из желания принести пользу приютившему его дух миру.
Сделав несколько глубоких вдохов, Кристас усмирил гнев и спустился к ужину — традиционному приёму пищи в районе полуночи.
За столом уже ждали его «отец» и Гаэра, увешанная украшениями.
Когда Кристас утолил первый голод, старший Йонас заговорил:
— Сынок, думаю, самое время поехать в Глоан, чтобы подготовить имение к приезду будущей жены, докупить необходимое. Сначала мы оба наведаемся туда, посмотрим, всё ли в порядке. Составим список необходимых вещей, и я прямиком из Глоана направляюсь в столицу, чтобы всё купить и прислать с торговым дилижансом или экипажем, если таковой отыщется.
— Хороший план, отец, — с облегчением согласился Кристас, которому не терпелось поскорее вырваться из темницы чужих порядков. — Сколько дней занимает дорога до Глоана? Шесть?
— Да, примерно неделю. Так как мы поедем гружёные твоим багажом, то можем и припоздниться на денёк.
Сидящая между ними за столом Гаэра постепенно бледнела. Ей явно не хотелось отпускать пасынка в другое имение живым, и глаза лихорадочно бегали по столу.
— А что за невеста? Ты её уже подобрал? — спросил Кристас из простого желания походить на Реннарда.
Наверняка того интересовала бы внешность будущей супруги или хотя бы её статус.
— Очень приятная девушка из хорошей семьи, но бумаги о помолвке ещё не подписаны, поэтому я и еду в столицу — хочу ещё раз встретиться с её отцом, — ответил старший Йонас.
— Прекрасно, — удовлетворённо кивнул Кристас. — Когда вы хотели бы отправиться?
— Да хоть завтра, — пожал плечами его собеседник. — Всё будет зависеть от того, насколько быстро ты соберёшься.
— Одного дня мне хватит, — решительно кивнул Кристас, а Гаэра отчего-то вздрогнула и посмотрела на бывшего любовника почти испуганно.
Нет, медлить не стоит. Поскорее удавить суку, пока она не совершила какую-нибудь глупость. Расскажет мужу об измене — тот выставит Кристаса на улицу. Он-то, конечно, не пропадёт, но начинать с нуля никакого желания нет. Он слишком стар для этого дерьма.
Возможно, именно поэтому тело старшего Йонаса кажется куда привлекательнее — Кристас ненавидит чувствовать себя юнцом, вынужденным подчиняться чужаку, чьи сила и опыт не идут ни в какое сравнение с его собственными. Приходится ежеминутно сдерживаться, чтобы не начать убивать докучающих распущенных слуг и других обитателей имения. Тщательно скрываемое раздражение так и норовит выплеснуться наружу и растечься по обеденному столу.