Охота на сверхчеловека

Казаков Дмитрий Львович

– Пожалуй, что нет, – сказал Иржи немного растерянно. – Счастливо оставаться.

– И вам не хворать.

Чапек развернулся и вытолкал впавшего в ступор Семена на крыльцо. Ожил тот лишь на улице.

– Э… как так? То есть он, что, не будет никого искать? Но он же обязан…

– …арестовать нас за то, что мы сунулись к Шаунбергу, – закончил фразу Иржи. – Этот гад прав, с формальной точки зрения, конечно. А так – ему просто неохота возиться, вылезать из спячки. Но поделать с этим ничего нельзя.

И

он выругался по-чешски, длинно и витиевато, так что Радлов ничего не понял.

– Ну как? – стоявший у машины Матей обернулся.

– Да никак, – махнул рукой Чапек. – Никого местная полиция ловить не будет. Разве что нас.

– Это не по-христиански, – парень нахмурился, – может быть, тут есть наши братья? Надо бы отыскать их и попросить о помощи.

– Не спеши, – вступил Семен. – Пойдем, для начала выпьем кофе и пораскинем мозгами. Вон там, как мне кажется, кофейня, – он указал на противоположную сторону площади, где за блестящими витринами виднелись укрытые скатертями столики, а вывеска в виде чашки нависала над дверью. – А не то я сейчас усну…

– Дельная мысль, – кивнул Иржи. – Вот только она закрыта пока. Открываются такие заведения не раньше девяти.

Остаток времени потратили на то, чтобы заправить машину и поставить ее на стоянку. Потом вернулись к площади и пересекли ее под суровым взглядом дворника, возившего по брусчатке моющую машину, похожую на большой синий стакан. Вывеска, уловив приближение людей, засветилась, над чашкой начал подниматься белесый пар.

– Чувствую себя в этом городишке как в другом времени, – заметил Матей, открывая дверь. – Никаких информационных бомб, прямой рекламы.

– И точно. Тихо, спокойно, – кивнул Семен.

Кофейня словно явилась из середины прошлого века – деревянные стулья с ажурными спинками, стены украшены фотографиями в рамочках, под потолком – лампа накаливания в темно-синем абажуре. Навстречу поспешила седовласая фрау в кружевном переднике цвета альпийских снегов.

– Проходите, господа, – защебетала она, мило улыбаясь. – Что вам угодно?

– Кофе, – сказал Чапек.

– И поесть чего-нибудь, – добавил Матей. – А то что-то я проголодался от волнений этих.

Уселись за угловой столик. Семен принялся разглядывать фотографии – мужчин в старинных костюмах, городские праздники. Украшавший кофейню человек позаботился, чтобы на каждой имелась дата. Фотохронику в Эфердинге начали вести со времен Австро-Венгерской империи.

– Надо бы позвонить шефу, порадовать, – Иржи отцепил от пояса компак, положил на стол.

Пока он разговаривал, вернулась фрау. Принесла три больших коричневых чашки и три добрые порции яблочного штруделя с взбитыми сливками.

– Кушайте на здоровье, – сказала она, ласково улыбнувшись.

– Спасибо, – проговорил Семен, чувствуя,

как от одного запаха только что сваренного кофе возвращается бодрость.

– Шеф ругался жутко, – сообщил Иржи, – велел ждать. Обещал выяснить, что это за особая зона и где брать разрешение на ее посещение. Эй, да вы уже лопаете! А почему без меня?

– Пфияфного аффефита, – промычал Матей с набитым ртом.

Свежий штрудель просто таял во рту, а кофе мало походил на ту бурду, что Семен иногда покупал в кафе университета.

– Очень здорово, – сказал он, покончив со своей порцией. – Что будем делать дальше?

– Можно тут посидеть, а чуть попозже заказать обед, – отозвался Чапек. – Наверняка у них есть настоящая еда. Заберемся в Сеть, попробуем найти там что-нибудь о кинжале, что мы вчера нашли.

– Ну а я пойду, погуляю, – заявил Матей, – в церковь схожу, опять же. Вернусь через пару часиков.

– Смотри только, без глупостей, – и Иржи погрозил племяннику пальцем.

– А я что? Буду тих, как нелегальный эмигрант.

Матей поднялся и ушел. Двое историков заказали еще по чашке кофе и нырнули в Сеть. Система визуального поиска, заглотав фотографию кинжала, обшарила банки данных по всему миру и сообщила, что ни о чем подобном не знает. Зато удалось опознать символ на рукоятке.

– Руна Каун, – прочитал Семен, – смелость, уверенность. Шестая в арманическом рунном ряду.

– Из творчества Гвидо фон Листа, – кивнул Чапек. – Древо Мира, но в том числе и древо генеалогическое. Чистота крови. Отсюда и надпись. Одно странно – как он так хорошо сохранился? Ни малейшего следа ржавчины.

Раздавшийся прямо над ухом хриплый кашель заставил Семена вздрогнуть. Повернув голову, он обнаружил, что рядом стоит и ухмыляется розовощекий дед в зеленом френче.

– Прощения просим за беспокойство, – дребезжащим фальцетом протянул он. – Только новые люди у нас редкость. Позвольте побеседовать с вами, господа хорошие. Если не мешаю, конечно.

И светлые глаза, похожие на стальные шарики, хитро блеснули.

– Присаживайтесь, – Радлов подумал, что старик может что-либо знать о Шаунберге, и показал на свободный стул. – Меня зовут Семен, а моего друга – Иржи. Мы… туристы.

– Я – Михель, – дед повернулся и гаркнул. – Эй, Рудольф, иди сюда. Это друг мой, он с нами посидит.

Чапек только вздохнул.

Второй старик оказался плечист и бородат, как Дед Мороз. Он приволок с собой бокал пива, а усевшись, хрипло прокашлялся:

– Добрххххый деньххррр…

– Э… добрый, – отозвался Семен. – Что тут у вас в округе можно посмотреть. Мы вообще проездом, но на денек хотим задержаться.

– Ну… – Михель поскреб лысину, гладкую, точно яйцо. – Дунай вот есть, пещеры всякие, да этот еще, замок.