Охота на сверхчеловека
Шрифт:
– А, вон как… – Семен слышал об этой организации, объединявшей любителей чешской истории и ярых националистов, но никогда не думал, что она настолько влиятельна. – Так вот…
Донесся рев древних труб, грохот барабанов и лязганье. Из-за ратуши на площадь стали выходить разодетые в средневековые одеяния люди. Засверкали на солнце рыцарские доспехи, в глазах зарябило от ярких кафтанов, платьев, сюрко, плащей и прочих одеяний, названий которых Радлов не знал.
Поняв, что зрелище затягивается, он отцепил от пояса компак и полез в новостную ленту. Без
А потом замер, чувствуя себя так, будто небо рухнуло наземь и шарахнуло по макушке.
– Не может быть… – прошептал Семен.
«Сегодня утром, – гласило очередное сообщение, поступившее на ленту в восемь двадцать пять, – в лесу около поселка Кршивоклат было найдено тело директора замка-музея Кршивоклат Яны Грубе. Смерть ее наступила от удара тяжелым тупым предметом по голове. Главным подозреваемым является доктор истории Радлов, прибывший в Прагу десять дней назад из Северо-Волжской провинции».
К новости прилагались фотографии: лежащий на земле женский труп с покрытым кровью лицом; и он сам, Семен Радлов, собственной персоной, угрюмый и насупленный, точно воробей зимой.
Снизу имелась короткая приписка: «подозреваемый объявлен в розыск».
– Не верю, – повторил Семен, не желая соглашаться с очевидным. Подумал, что это может быть дезинформацией, подброшенной АСИ, чтобы вызвать у беглеца смятение. Но тут же отбросил эту мысль. Агентству куда проще одним махом убить двух зайцев – избавиться от опасного свидетеля и обвинить в его смерти того, за кем идет охота.
В этом случае к поискам русского историка должна будет подключиться полиция.
– О нет… – Семен затравленно огляделся, показалось, что со всех сторон за ним следят внимательные глаза, что стражи порядка только ждут приказа, чтобы броситься на него.
Но вокруг царили мир и благодать. Туристы пялились на ряженых, болтали и жевали булочки. Свидетели Карла Четвертого вышагивали с важным видом и азартно лупили в барабаны. А полицейские в оцеплении откровенно скучали и не смотрели в толпу.
«У меня чужое лицо, – подумал Семен, неспешно вешая компак на место. – Никто не знает, кто я такой. Вряд ли информация о том, что я объявлен в розыск, дошла до всех полицейских. Пока они не опасны. Но Яна все равно умерла. Они убили ее». Последняя мысль вызвала настоящую бурю чувств. Горе, злость и осознание собственного бессилия заставили кулаки сжаться.
Чтобы справиться с чувствами, Радлов закрыл глаза и заставил себя ни о чем не думать.
– Эй, земляк, ты в порядке? – поинтересовался лысый турист. – А то побелел и трясешься весь…
– Все нормально, – ответил Семен, поднимая веки. – Просто новости не самые хорошие.
– А, бывает, – старик сочувственно вздохнул. – Держись. Не падай духом. Жизнь – она такая стерва…
Радлов кивнул и принялся протискиваться
Меньше двух недель назад, а кажется – в далеком прошлом. Тогда директор Ригеровского института еще был жив…
– Стоп, – прошептал Семен и запретил себе думать о том, что случилось и что он не может изменить.
Следовало позаботиться о будущем, о том, чтобы прямо сегодня не оказаться в лапах АСИ. А для этого – уйти с улиц, укрыться где-нибудь, где его не выдадут сразу, позволят перевести дух.
«Христианская молодежь Праги» отпадает, про нее знает Агентство. Не годится и хостел в Карлине – там есть лохматый Антон, что так любит совать нос в чужие дела. Что остается?
И тут Семен вспомнил, как после визита в «Аиду» они пошли в Йозефов, и зашли в старую книжную лавку. Ее хозяин, помнится, на прощание еще брякнул что-то чудное. Из памяти всплыло «ты можешь придти еще. Из любопытства или по необходимости, когда враги загонят тебя в ловушку…».
– Он знал… Но откуда?
Радлов подумал, что рыжебородый еврей запросто сдаст его полиции, поступив разумно, по мнению любого жителя Европы. Но вспомнил, какое было у того выражение лица, и что рассказывал о хозяине книжной лавки Купалов.
– Надо идти туда… – пробормотал себе под нос. – Другого варианта у меня все равно нет.
Он несколько раз глубоко вздохнул и зашагал в сторону Йозефова. Обошел костел Святой Марии сзади, чтобы не выходить на Староместскую площадь. Пересек Длоугу и оказался в пределах бывшего гетто. Некоторое время потратил, чтобы вспомнить, каким путем они шли к книжной лавке.
Это оказалось не так просто.
Семен вышел на Широкую улицу у церкви Святого Духа и направился в сторону Еврейской ратуши. Тут повернул к Староновой синагоге, а у нее осознал, что не помнит, куда дальше идти. Из памяти словно выдернули приличных размеров кусок.
– Э… Ничего себе, – пробормотал Радлов. – Я помню эту стену… и что мы тут шли, а потом…
Потом был провал, заканчивающийся на истертых ступенях старой лестницы.
Семен обошел синагогу, некоторое время постоял у стены Старого еврейского кладбища. Попытался вспомнить, как называлась улица, на которую они выбрались через заднюю дверь, и тоже не сумел.
Подошел к билетной кассе у входа на кладбище, некоторое время помялся, борясь с нерешительностью. А затем спросил у величественного, украшенного пейсами, бородой и высокой шапкой старика:
– Э… простите. Вы не знаете, где тут рядом книжная лавка?
– Да вон же она, – отозвался старик, стоявший за кассой явно для колорита. Электронная система продажи билетов прекрасно обошлась бы и без него. – Вон туда, через три дома.
Радлов поглядел в указанном направлении и обнаружил, что там имеется кривая улочка, какую он ранее странным образом не заметил. Прошел мимо и совершенно не обратил внимания.