Охота на волков

Щупов Андрей Олегович

— Уже нет. Работаю. Но через год попробую в институт.

— В медицинский?

— Нет, на океанологию.

— Вот как? — он действительно удивился. Осторожно взглянул на нее сбоку. Все тот же чудный профиль, нос с маленькой горбинкой. Виктория смотрела себе под ноги, и он молчаливо порадовался этому обстоятельству. Глаза ее были главным оружием, не следовало рисковать лишний раз.

Валентин неожиданно осознал, что вновь в состоянии контролировать себя. Что-то в нем перестроилось. Да и почему, собственно,

он должен вести себя замороженным зомби? Его встретили холодно, к нему не бросились на шею, — кажется, этого вполне достаточно, чтобы проснуться.

— У тебя кто-нибудь был? — он уже предвидел ее ответ, и Виктория его не разочаровала.

— И был, и есть, — она впервые прямо взглянула на него. Глаза — два прозрачных стеклышка. Ни искр, ни тепла.

— Замечательно, — ляпнул Валентин, — могу только поздравить.

— Спасибо…

Они остановились. Чуть впереди виднелась машина с Бариновым за рулем. Дом они окольцевали полностью.

— Ну что ж… — Валентин передернул плечами. — Ты молодец, хороша, как и прежде. Я тебе позвоню на днях или, может, забегу. Не возражаешь?

— Как хочешь, — она безразлично повела бровями.

— Тогда пока? — Валентин заставил себя улыбнуться.

— Пока, — опустив голову, она зашагала к подъезду.

Некоторое время Валентин смотрел ей вслед. Где-то в груди болезненно заныло, закололо острыми иголочками. Свершалось непоправимое, и он не мог ничего изменить. Ровным счетом ничего… Торопливо отвернувшись, Валентин почти бегом устремился к «Москвичу».

— Поговорили? — Баринов жевал сдобу, запивая кофе из термоса.

— Поговорили.

— А я тут обеденный перерыв решил сделать.

Валентин взглянул на часы, но ничего не увидел. В глазах стояло ее лицо, ее удаляющаяся спина.

— Некогда, Ген. Заводи свой броневик, трогаем к Боре.

Глава 10

Они встретились в парке, как и договаривались. Леонид пришел с Ольгой, и Петр, привыкший к женскому обществу, принял ее появление вполне благосклонно. Деликатно нюхнул подошвы, умными глазами заглянул в лицо — то ли в очередной раз пытался разгадать людскую психологию, то ли сравнивал, хитрец, с многочисленными пассиями хозяина. Последний поднял с земли тополиную ветку, протянул Ольге.

— Предложи ему погрызть.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы стать его другом. Верно, Петр?

Огромный пес вежливо вильнул хвостом.

— А можно ее куда-нибудь бросить?

— Тоже не возбраняется.

— И он принесет?

— Обязательно!

— Прелесть, а не собака!

— Он не собака, а собак, — гордо поправил Максимов.

— Не овчарка, а овчар? — тут же подхватила Ольга.

— В точку!…

Пока Ольга игралась с псом, он остановился с Леонидом на отдалении.

— Мерси, конечно, что предупредил, но я не

ты и подаваться мне некуда. То есть, если бы я тоже снимал квартиру, а так… — Максимов пожал плечами. В глазах его запрыгали злые чертики. — Да и не в этом дело, Лень! Не люблю бегать. Да еще с моей прострелянной ногой!…

— Они могут придти к тебе.

— Пусть. Заявятся, буду играть в несознанку. Дело знакомое. А Олежек, конечно, удивил! Хотя… Ты говоришь, они Алексея…

— Он не рассказывал подробно. Сообщил только, что к нему пожаловали хозяева «Сети», взяли в оборот. Алексей попытался на них воздействовать, и его застрелили. Олег предполагает, что после него заявятся к нам.

— Вот, твари! — Максимов выругался. Ногой разгреб сугроб, обнажив белоснежное нутро. Слепив снежок, запустил в Петра. Пес подскочил на месте, вопросительно оглянулся на хозяина. Ольга со смехом ухватила его за ухо, стала трепать. Петр клацнул зубами, зарычал. Сопротивление его было целиком и полностью притворным. Ему разрешили играть, и он играл, на какое-то время превращаясь в несерьезного щенка, что позволял себе только в присутствии детей и женщин, к коим в «служебное» время относился с рыцарской снисходительностью.

— Все-таки думается мне, Лень, что мы для них мелочь. Не станут они на нас время терять.

— Верно не станут. Кокнут — и всех делов.

— Ну уж!… Не в Техасе живем. В крайнем случае свалим все на дядю мифического. Знаешь такую игру? Не в подкидного, а в переводного.

— Так они и клюнули на твоего дядю, — Леонид нахмурился.

— Это зависит от того — как подать. Раз уж мы встретились, надо обговорить все подробненько. До малейшей детальки. Чтоб никаких расхождений потом не было.

Леонид в сомнении покачал головой.

— Не веришь? Ну и не верь. А на ус все же мотай. Так вот, «Сеть» эту мы в глаза не видели, ясно? Что-то такое Олежа болтал, но мало ли что дети болтают. Ходили к нему послушать треп — и всего-то. В робингудовцев тоже немного поиграли, но исключительно от скуки и по глупости.

— А Клест с Пауком? Тоже от скуки и по глупости?

Максимов задумался.

— А о чем они знают? О том, что я в баньке той парился? Сомневаюсь. Если же о том, как этих гадов грохнули, так мы тут с тобой ни при чем. Просто кое-что слышали — и баста!

— Тогда и про Тимофея с Валериком всплывет. Про Сему и прочих.

— Если копнут глубже, подробности всплывут и без нашего участия. В крайнем случае признаемся, что действительно вышли на гадючье гнездышко. Поглядели в бинокль, поциркали слюной и поняли, что не по зубам. А тут Олежа предложил сыграть в подкидного с «Сетью». Кто знал, что он не брешет? Ну, и попробовали. — Максимов поднял голову, изобразил жалостливую улыбку. — Вот и все, гражданин начальник! А больше за нами ничего нет. Чес-блародное!