Охота на волков
Шрифт:
— Это уж как вам будет угодно. Я сказал: понаблюдайте за ним. Сами увидите, чего стоит птичка. — Леонид нервно покусал губу. — И еще… Если сомневаетесь, лучше не беритесь. Трубите отбой и рассыпайтесь. Так будет лучше.
Олег упрямо мотнул головой.
— Ты не сказал, где его можно найти… — он тут же дернулся рукой к карману, — Тьфу! Совсем забыл.
— Вот и ладненько! Леонид хлопнул его по плечу. — Появится что-нибудь новенькое, звони.
— Подожди! — Олег ухватил его за рукав. — Я же хотел познакомить с нашими.
Леонид некоторое время размышлял.
— После Клеста, — решил наконец он. — Не будем спешить. Пока я знаю о вас лишь
— Но я уже говорил: кое-кого мы наказали.
— Парочку зарвавшихся забулдыг, — движением руки Леонид остановил собирающегося возразить Олега. — Пардон, конечно, но неубедительно.
— Я еще многого не рассказал!
— И не надо, — Леонид улыбнулся одними губами. — Тайны держатся на молчании, — слышал о таком? Даже если бы я был своим, и тогда следовало бы помалкивать. Это не рыбалка и не охота на скучающих студенток.
Олег покраснел. Не очень уверенно произнес:
— Хорошо… Встречу с активом отложим, но с тобой хотел поговорить один из наших.
— Тоже школьник?
— Нет, — Олегу удалось себя сдержать. Видно было, что он немного расстроен. — Он не из наших. И гонору тоже, кстати, не меньше, чем у тебя.
— Ну?
— Его зовут Сергей. Сергей Максимов. О тебе он знает и сам выразил желание познакомиться.
Леонид скучающе прошелся глазами по толпе. С подозрительными физиономиями не столкнулся.
— Послушай, Олег. По-моему, мы обо всем уже договорились. Все наши знакомства мы отложим на потом. Идет?
— Я полагал, тебе будет интересно с ним поговорить. Видишь ли, он сидел в колонии для малолеток.
— Вот как? — Леонид с интересом наклонил голову.
— Я же говорил: в организации не только школьники. Есть студенты, простые работяги. Нас много.
— Действительно, настолько много, что это начинает уже тревожить… Где я найду твоего Серегу?
— На улице. Он там гуляет с псом. Если не увидишь, подойдет к тебе сам.
Пробиваясь к выходу, Леонид слышал за спиной слабосильный голос поэта.
— Домик с забором, стожком и коровой, Дым над кирпичной трубой, Родина, остров, зовет меня снова, Я не поеду с тобой…Глава 7
Сергей действительно подошел к нему сам. Овчарку его звали Петр. Она семенила впереди, игнорируя встречных собак, заставляя прохожих уступать дорогу. Псов свирепых угадывают на расстоянии, но в Петре помимо готовности к схватке угадывалась и первоклассная дрессура. Сергею не приходилось повышать голос, произнося команды, не приходилось и повторять их дважды. Овчарка слушалась своего хозяина с удивительной кротостью. Для начала заговорили о Ратуше, о публике, что околачивалась возле. В отличие от Олега Сергей придерживался иной точки зрения, просто и коротко охарактеризовав:
— Козлятник, чего там говорить! Со скуки бесятся, вот и ходят сюда. Кто-то девочек ищет, кто-то бабки зарабатывает, а большинство попросту душат собственную неполноценность.
— А ваши орлы здесь ради меня? Или тоже бегут от неполноценности?
— Да как сказать… Наверное, все сразу, — Максимов умело циркнул. В свете
— А может, так оно и должно быть? То есть, если мир неблагополучен, то должны существовать и формы неблагополучия. Вот эта самая Ратуша и есть одна из подобных форм — не самая, кстати сказать, чудовищная.
Сергей искоса поглядел на него.
— Чудно выражаешься! Уже отвык. Разве что Олежка иной раз побалует каким-нибудь «измом». Кстати, про концептуализм — это я у него услышал.
— Значит, придется снова привыкать. Как умею, так и говорю.
— Да ты не лезь в бутылку! Я ж — наоборот! Опаскудело, понимаешь, все. Во дворах — феня сплошная, на заводах — мат-перемат, в газетах — суконщина пустопорожняя. А я ж, гады, живой человек! Мне слово подай красивое да со смыслом! И не хрен гнобить рэпом безмозглым! Я, кстати сказать, и телек свой потому грохнул однажды. Узрел там, понимаешь, рыло двубортное, послушал, как он нам лапшу на уши развешивает, и дал по экрану каблуком. Мне, Лень, хоть «Самсунг», хоть «Панасоник» — раздолбаю с одинаковым успехом. Вот и раздолбал… Так что ты там про формы говорил?
— Только то, что весь этот прикид, свечечки на ладонях, панковские хохолки — мало чего стоят. В том смысле, что ничего тут страшного нет.
— Нет, ты считаешь?
— Конечно. Орех — он всегда с шелухой. Правила порождают исключение, а нормальный мир — аномалии. Так что все естественно, — Леонид чуть смутился, вспомнив, что о чем-то похожем толковал и Олег. Странная штука, ему хотелось перечить всем и во всем. В разговоре с Олегом он ругал Ратушу, сейчас готов был встать на ее защиту. Он недовольно передернул плечом.
— В сущности все они тут троечники. Самые обыкновенные троечники. Работать не научились, конкурировать с творцами тоже. Вот и болтаются где-то между.
— Я, кстати, тоже из троечников, — добродушно признался Максимов. — То есть, это я к тому, что троечники — они тоже разные. Кто-то мог, да не стал, а кому-то вовремя не помогли.
— Удобная отговорка.
— Удобная, согласен. Только так ведь тоже бывает!
— Наверное…
Бог его знает почему, но в общении с Сергеем Леонид чувствовал себя более свободно, чем с тем же Олегом. Что-то крылось в этом парне провоцирующее на откровения, и даже не слишком приветливое лицо его внушало какую-то надежность. Широко расставленные глаза, чуть искривленный нос, шрам у правого виска — все в одинаковой степени могло и украшать, и обезображивать — в зависимости от того, какое настроение овладевало хозяином. Девицам Сергей скорее всего нравился, мужичков он, по идее, должен был пугать. Чувствовалось, что Максимов далеко не глуп и многое успел повидать. Собеседника он ничуть не смущался, болтал, что думал, успевая при этом следить за псом.