Охота на журавлей
Шрифт:
На все эти перемены, конечно же, ушло немало времени - несколько лет. Но зато второй сын был зачат и рожден уже совсем в другой атмосфере. Правда, им с Мишей очень хотелось дочку. И Виктор изначально был задуман как Виктория… Конечно же, это было ерундой, и на отношении к ребенку никак не сказалось, что он слегка не того пола. Но вот мечта о девочке так и застряла в душе у обоих родителей.
И вот, казалось бы, шанс эту мечту воплотить… Но Арина словно вернулась в свое прошлое, пятилетней давности: опять сомнения, страхи, обиды возвратились.
– Арин, я тебе ничего советовать не буду. Бесполезное это занятие. Ты, главное, не тяни до последнего момента, когда уже в роддом придется ехать, а Мишка все так же будет не в курсе. Он, конечно, из дома-то вас не выгонит, за такой сюрприз, парень добрый… Но ты ж и сама себе можешь побег устроить, и не спорь. Только, пожалуйста, помни, что тогда ты только за свою дурную голову отвечала, а сейчас еще за несколько голов. За Михину, кстати, тоже. Он ведь и сбрендить может, если ты начнешь опять фокусы показывать.
– Спасибо, Тань. Сегодня же и скажу… Наверное… Очень постараюсь. Надо только момент подобрать подходящий.
Таня лишь молча играла бровями и поджимала губы. Это означало, что Аринино поведение весьма осуждает, но вслух об этом не скажет, из дружеской солидарности.
– О, кстати, Миша звонит… - Арина схватила трубку, торопясь прервать неприятную паузу.
– Да, милый, привет!
– это уже с мужем разговаривая.
– С Витей в кафе сидим, ждем, когда Дима напрыгается на тренировке. Ну, Витя тоже прыгает, конечно, а я вот сижу.
Ответ Таня не слышала, но, видимо, Миша чему-то сильно удивлялся. Интонации слегка доносились.
– Не одна, конечно… С Таней… Болтаем обо всем на свете… Ну, извини, не слышала с первого раза, тут шумно… Да, конечно, о важном…
Тане снова показалось, что Миша чем-то не сильно доволен, потому как Арина сделала долгую паузу, его выслушивая, и даже шутливо закатила глаза.
– Да, Миша! Об очень важном! Гораздо важнее, чем это несчастное ТО, о котором я забыла! Мы сидим и думаем, как тебе рассказать, что я беременна. А ты мне тут выговариваешь про какие-то автомобили…
Таня поперхнулась чаем, закашлялась, при этом стараясь не хрюкнуть от смеха. Все-таки, Аринка достигла потрясающих высот в развитии: вместо того, чтобы замкнуться в ответ на претензии мужа, она ему все сразу и выпалила. Получите-распишитесь, что называется.
– Ну, и что ты замолчал? Алло? Миш, ты там жив, ау?
– Теперь уже подруга казалась обеспокоенной, но не будущим сложным разговором, а здоровьем мужа.
– Жив? Ну, слава богу. Да, дома обсудим, конечно… Ну, ты ж хотел услышать, что у нас могут быть за важные секреты, вот и услышал. Теперь живи с этим. А я поеду за Димой. И машину чинить.
После такой беседы, часы, оставшиеся до вечера, стали казаться то бесконечными, тянулись бессовестно, то, наоборот,
Слава богу, Миша дождался, когда оба сорванца будут уложены, и только тогда уселся напротив Арины, напряженно глядя ей в глаза.
– Рассказывай.
– А что, собственно, теперь рассказывать? Ты уже и так все знаешь… - Действительно, всего-то и надо было несколько слов произнести, а она уже две недели маялась.
– Зачем тебе Танин совет был нужен? Просто сесть рядом и поговорить не могла?
– Миш… Тебе же и так сложно сейчас, один троих тащишь… И тут - вот, сюрприз… - Раньше Арина предоставила бы мужу право угадывать, в чем причина ее молчания. Но хоть эту привычку она в себе изжила.
– Ну, а если б ты мне сюрприз уже из роддома привезла, думаешь, мне бы легче стало?
– Михаил усмехнулся, слегка устало, но по-доброму, с нежностью.
– Ну, я бы, наверное, сообщила тебе немного раньше… За пару недель до родов… - Рина подхватила игру.
– Танька сказала почти то же самое, что и ты.
– Потому и терплю эту твою Таню, что хоть она тебе умные вещи говорит. Меня не слушаешь, так хоть ее…
– Тебя тоже слушаю, Миш. Правда.
– Рина взяла руки мужа в свои. Погладила, провела нежно пальцами.
– Но иногда…
– Иногда тебя заносит. Знаю. А в чем сейчас проблема, которую ты придумала?
– Миша перехватил инициативу, теперь уже он подтащил Арину себе под бок, обнимал, целовал в лоб, в виски.
– А вдруг, ты не готов, не захочешь третьего ребенка? А я тебе буду его навязывать?
– Спишем эту ерунду на то, что ты уже начала глупеть из-за выброса гормонов. Но больше такого вслух не произноси. Я что, по-твоему, совсем отупел, и не понимал, что происходит, когда мы этого ребенка делали?
Арина в ответ лишь пожала плечами. Не скажешь же мужу, что именно в тупости и хотела его обвинить.
– А если опять мальчик, Миш? Ты не расстроишься?
– Расстроюсь. Но мы же не знаем, как повлиять на это?
– Не знаем.
– Ну, значит, это не та проблема, над которой надо париться.
– А ты меня еще точно любишь, Миш? Я же во время беременности страшная такая…
– Давай, как будто про страшность я ничего не слышал? И, конечно, люблю. И раньше, и сейчас, и потом любить буду.
– Я тебя тоже люблю.
– Арина прижалась к мужу еще плотнее, словно пытаясь врасти в него. И не выдержала, задала еще один вопрос, годами мучивший.
– А почему ты меня вечно синичкой называешь?
– Хм… Не обидишься?
– Не знаю. Смотря, что ответишь…
– Когда мы познакомились, ты такая смешная была: синее пальто, а берет желтый. Сочетание - «вырви глаз», что называется. Потому и выделил среди остальных девчонок в компании. Звал синичкой в шутку, потому что ассоциации были с этой птицей. Потом уже рассмотрел поближе. Понравилась очень сильно. Влюбился. А привычка звать тебя синичкой так и осталась.