Охота обреченного волка
Шрифт:
– Марти, ты сердишься на меня?
– игриво спросила Барбара и положила ладонь мне на рубашку, отчего ткань сразу прилипла к моей потной коже.
– Нет, милая. Погоди пару минут. Я сейчас.
– Не возражаешь, если я приму душ? А то я воняю как старая телка.
– Прими хоть три душа, - сказал я, уходя. Из вестибюля я позвонил Сэму и спросил, сколько у него стоят самые дорогие духи. Оказалось, двадцать семь вместе с налогом, и я попросил его прислать флакон немедленно.
Из лифта вышел Лоусон. Кинг стоял в дверях своего кабинета и не спускал с меня
– Мистер Бонд, пришло время нам с вами серьезно поговорить. Вы не только вели себя непростительно вызывающе и нагло, но также и пренебрегли своими обязанностями...
Я подошел к нему вплотную. Восковая высохшая кожа туго обтягивала кости его черепа.
– Слушайте, почему бы вам не сменить пластинку. Вы старик и, насколько я понимаю, вам хочется ещё малость протянуть, хотя я лично не вижу в этом ниакакой необходимости...
– Вы не смеете мне угрожать!
– взвизгнул он, и его сухонькие ручки сжались в кулачки.
– Еще как смею, Кинг. Я смею так с вами разговаривать, потому что если захочу, я сломаю этот ваш маленький подбородочек, я переломаю все ваши кости, в том числе и ваши клешни. И я сделаю это одним хорошим ударом...
– Грубиян!
– пропищал он гневно и вбежал к себе в кабинет.
Не знаю, чем это было вызвано - может быть, ненавистью в его глазах, но я словно заглянул в магический кристалл цыганки-гадалки и увидел в нем всю свою жизнь и одно-единственное слово - "грубиян" - подвело ей итог. Грубиян, бандюга, угрожать...
– эти слова прекрасо характеризовали всю мою мерзкую, глупую жизнь! И мне стало тошно.
Кинг набрался мужества и высунул свою перепелиную головку из кабинета. Лицо его немного порозовело.
– Вы думаете, что вам можно меня запугать, потому что у вас железные мускулы. Ну так вот, скоро будет выплата месячного жалования, которая покажет...
– Ладно, ладно, не стоит испытывать свою судьбу с грубияном, - рявкнул я и, дойдя до угла крохотного вестибюля, сел в кресло и задумался, отчего этот старый таракан так меня расстроил - а он и впрямь меня сильно расстроил. Так я сидел минут десять, размышляя ни о чем и едва сдерживая сильное желание издать отчаянный вой.
Сэм пришел сам и я заплатил ему за флакон, который сначала принял за брелок для часов - такой он был малюсенький, но старина Сэм вряд ли стал бы меня надувать. Он спросил, как моя простуда, и посоветовал зайти за какими-нибудь таблетками.
Вернувшись к себе в номер, я застал Барбару перед зеркалом и вложил крошечную коробчку ей в ладонь. Она спросила:
– Что это?
– Бомба с часовым механизмом. А на что это похоже?
Развернув обертку, она уставилась на малюсенький флакончик, потом подняла взгляд на меня и всплакнула.
– Боже мой, Марти, да ведь это "Арпеж"!
Ну да!
– сказал я таким тоном, будто понимал, что её так иятно изумило.
– Я покупала как-то их туалетную воду, но это... настоящие духи!
– Она приблизилась ко мне и поцеловал в губы. Потом отошла и потерлась кончиком носа о флакон.
– Ты такой
– Это просто моя привычка - держаться с людьми грубо, - отетил я, шлепнув её по заду
– ... а теперь такой сентиментальный.
– Это точно! У нас же есть что вспомнить! Если гостиничная шлюха настраивает тебя на сентиментальный лад, это значит, что ты потиг самые сокровенные тайны жизни...
– Ну почему ты так меня называешь, Марти?
– А почему нет? Мы же никогда себя на тот счет не обманывали. Сейчас папа Марти поделится с тобой открытием, сделанным им дней назад - мы живем в мире шлюх, который из всех нас так или иначе делает шлюх.
Барбара снова бросила на меня лукавый взгляд.
– Мне кажется, ты сейчас высказал очень глубокую философскую мысль. Мне надо будет на досуге поразмыслить над твоими словами. Марти, а девица, что приходила сегодня утром и тебя спрашивала, правда твоя бывшая жена?
– Угу.
– Она такая... Я такой мечтала быть, когда совсем ещё девчонкой была действительно очень красивая женщина.
– Видела бы ты её лет восемь-девять назад.
– Нет, она и сейчас очень красивая, потому что знает, что далеко уже не девочка, а все равно в ней так много ещё осталось от девчонки - какая фигура!
– Можно сказать, она была чересчур красивая.
– Как же ты мог упустить из рук такое сокровище?
Я опять шлепнул её по заду.
– Да вот из-за такого вот сокровища и упустил! Но тогда это уже не имело значения. Фло была как молодой боксер - постоянно тренировалась и мечтала о чемпионских медалях. Отказывала себе во всем, что могло испортить её фигуру. Скажем, от ночной рыбалки в открытом море у нее, видите ли, могла обветриться кожа... Ну и все в таком духе. Теперь она просит меня вернуться и у неё для меня есть сногсшибательная приманка..
– Теперь ясно, почему ты тут на все махнул рукой - к ней возвращаешься?
– Нет, уже слишком поздно - Меня вдруг страшно утомила вся эта болтовня.
– Милая, может тебе прогуляться? Я хочу поспать.
– Ладно. Спасибо за духи. Пожалуй, и мне в такую жару самое лучшее тоже поспать.
Она ушла, а я сел на кровать, размышляя как бы убить остаток дня последнего в моей жизни. Хорошо бы напиться, но с моим больным брюхом можно было испортить себе сегодняшний вечер - а в том, что все состоится именно сегодня вечером, я не сомневался. Ехать на пляж мне было лень.
И тут задребезжал телефон - звонил мой дружок из Управления иммиграции. Он сообщил мне то, что я и ожидал услышать, ну и, конечно, все сошлось - как я и предполагал. Ну вот, теперь все встало на свои место картина прояснилась. Теперь я мог вытащить свой улов, просто позвонив Билу - за раскрытие такого дела его по меньшей мере ожидал капитанский чин, - но ведь у меня тут была своя выгода, то единственное, что имело для меня значение.
Впереди у меня был целый день, и стены моей конуры начали действовать на меня угнетающе. Я вышел в вестибюль отеля и защагал к выходу, а Лоусон спросил вдогонку: