Охотник на ведьм

Гиффорд Блайт

Он всмотрелся в ее глаза, уже не странные и не пугающие, но словно заключающие в себе равновесие ночи и дня, тьмы и света.

— Если мы ошибаемся, то разделим вечную смерть. Вместе.

С неожиданной застенчивостью она опустила взгляд на их сплетенные пальцы. Потом подняла голову, и облегчение в ее взгляде стремительно сменилось страхом.

— Они не успокоятся, покуда кого-нибудь не сожгут или не повесят.

На протяжении последних нескольких дней Александр пытался затормозить неумолимое развитие событий,

но он был один и, ко всему прочему, пришлый. Его наниматели могли отправить обвиняемых для вынесения приговора на суд Комиссии и без него.

Мысленно взывая к Богу о помощи, он привлек Маргрет к себе и смял ее в объятьях. Она дрожала от страха.

— Ш-ш. Я скажу им, что ты невиновна. С тобою этого не случится. — Как не должно случиться ни с кем из остальных.

Дверь сотряслась от стука.

— Кинкейд! Вы там?

Он и она, оба вздрогнули.

Скрипнули петли, и дверь отворилась.

Вошли Диксон и Оксборо. Они замерли на пороге, взирая на разбросанные по полу юбки и нижнее белье. Маргрет завернулась в плащ. Александр встал, закрывая ее от их взгляда.

— Что вы нашли? — спросил Оксборо.

— Ничего.

Диксон изучал его умудренным взглядом человека, повидавшего на своем веку немало людских пороков.

— Совсем ничего?

Александр смотрел прямо перед собой, чтобы ненароком не опустить взгляд на свой воротник, валяющийся рядом с лифом Маргрет около ложа.

— Я уверен, искать там нечего.

— Уверены, значит, — презрительно молвил граф. — А я уверен, что у вас кишка оказалась тонка. — Он вытянул шею, пытаясь заглянуть Александру через плечо. — Вы осмотрели ее ниже пояса?

— Да.

Оксборо подошел поближе.

— Вижу, что осмотрели. Но не затем, чтобы найти метку, а потому что эта ведьма вас соблазнила. — Он шагнул к Маргрет, доставая кинжал.

— Она не ведьма.

— На нее указала моя дочь. Не имеет значения, добудете вы ее признание или нет. — Оксборо снова взглянул на Маргрет и криво улыбнулся. — Спали вы с ней или нет — тоже неважно. Итог будет тем же.

Александр заставил себя говорить ровно.

— А если ни она, ни другие никакие не ведьмы?

— Все они ведьмы, — отрезал Оксборо. — А те уже признались. Обе.

Вспоминая их признания, Александр задумался над тем, что именно заставило их сломаться. Боль? Нервное истощение? Галлюцинации? Желание урвать немного власти над дознавателем или мужем?

Кто знает, быть может, и они покаются во лжи, когда палач занесет факел.

Глаза Оксборо горели почти таким же безумием, как у тех, кого он преследовал.

— Ведьма будет сожжена, и ее мать вместе с нею.

Резкий вздох за его спиной.

Если не начать действовать немедленно, Маргрет закончит, как Элен Симберд — поверженной, в луже крови.

— Джанет Рейд никто не обвинял.

— Но это же очевидно.

Мы все были свидетелями… — пролепетал Диксон.

— Я опрошу Джанет Рейд, но не раньше, чем мы еще раз встретимся со всеми обвиняемыми. — Непреклонность его интонации заставила их замолчать. — Созовите старост. Бесси Уилсон, Элен Симберд и Маргрет Рейд предстанут перед нами вместе.

— Все разом? — Диксон перевел взгляд на Маргрет, потом на Оксборо и снова на Александра. — В одном помещении? Накануне Дня всех святых? Сводить их вместе в такое время… — Он сглотнул. — С них станется призвать сатану прямо в церковь.

— Они будут там, чтобы встретиться со своими обвинителями. С кузнецом и его женой. — Он направил решительный взгляд на графа. — И с вашей дочерью.

Оксборо перекосило от ужаса.

— Вы не серьезно.

— Более чем. — Встреча жертвы и обвиняемого была древним, проверенным временем методом ведения расследования. Без причины отказаться от него было сложно.

— Но мы уже вызвали Комиссию. — Довольной улыбкой Оксборо выдал свое ожидание стать одним из тех, кто будет проводить судилище.

— После того, как письмо было отправлено, многое изменилось.

— Да, изменилось! Дело стало еще более срочным. Моя дочь одержима, ведьмы появляются одна за другой…

— Значит, вы согласитесь, что надо действовать, не дожидаясь Комиссии.

Его тон приказывал уступить, но граф продолжал упорствовать.

— Вы хотите, чтобы я сознательно подверг свою дочь опасности, поставив ее перед ведьмами? Да ни за что.

— Уж не боитесь ли вы, что она переиначит свою историю? — Безрассудное, неожиданное предположение. Почему вообще оно пришло ему в голову?

Лицо графа окаменело. Он молчал.

Диксон тронул его за плечо.

— Не нужно бояться. Господь защитит невиновных.

— Не нужно бояться? — Он был измучен бессонными ночами и отсутствием ответов. Это ясно читалось на его лице. — Когда я совершенно беспомощен перед тем злом, которое держит в плену мое родное дитя?

Беспомощен. Таким же был Александр, когда смотрел, как умирает его мать.

Священник выразительно поднял брови, призывая Александра к молчанию, и отошел с графом к окну. Отвернувшись, они склонили головы и начали на повышенных тонах перешептываться.

Александр потянулся рукой за спину, к Маргрет. Раскрыл ладонь, желая вновь ощутить ее прикосновение, ухватил пустоту, но через мгновение почувствовал, как ее пальцы гладят его ладонь. Пожав напоследок его большой палец, ее рука спряталась под плащ — словно испуганный зверек юркнул обратно в свою норку.

Оксборо оглянулся и, резко кивнув священнику, подошел к Александру вплотную. Впервые оказавшись с ним лицом к лицу, Александр заметил, что графу приходится высоко задирать подбородок, чтобы встретить его взгляд.