Охотник за бабочками 2

Костин Сергей

— Перестаньте лаяться и зайдете в командирский отсек, — перебил наш спор Корабль, — Мы все попали в не слишком приятную ситуацию, и давайте вместе из нее выпутываться. Потом друг другу расскажем, какие мы все сволочи.

Это были самые справедливые слова сказанные Вселенским Очень Линейным Кораблем за все время нашего сотрудничества.

Первым делом, прибыв на капитанский мостик, я попросил Корабль включить все камеры обзора. Необходимо ознакомится с обстановкой, узнать, где медуза, доведенная

меткой рукой первого помощника до особо ценного художественного состояния. Стоит также поинтересоваться, сможем ли мы функционировать на планете с тройной абсолютной минусовкой.

— Где Чужой? — Кузьмич, как первый помощник капитана беспокоился прежде всего о непосредственной безопасности.

— В двух километрах от нас приземлилась. И потихоньку движется в нашем направлении. Скорость небольшая, но через часок будет у нас под боком.

Час, отрезок времени достаточно большой. Чтобы принять необходимые решения. Но сначала осмотримся.

Вокруг Корабля, на все стороны здешнего света простирался сплошной лед. Ровный, без бугром и оврагов. Так и должно быть на аномальной планете, поддерживающей свое состояние только при помощи глобально минусовой температуры.

По правому борту Корабля, назовем это направление, предположим, северо-северным, маячит точка. Наша дорогая медуза. Еще не видна в деталях, но представляющая конкретную опасность. Удивительно только, как она в такой отвратительной среде существует. По всем правилам практической термоизометристики медуза должна была застыть, превратясь в кусок каменного льда. Должна, но не застыла. Мы то совсем другое дело.

— Как наше состояние?

— Выше среднего. Снаружи холодно очень. У меня ах все трубопроводы дрожат. Но пока стараюсь поддерживать необходимую температуру.

— Да уж, — подал голос Кузьмич, — Того гляди, придется в валенки переобуваться. У тебя, Волчара, валенки есть?

Ни валенком, ни другой какой теплой одежды у Корабля не имелось. Два ящика с мужскими плавками на всякий случай прихваченные у якудзян в счет не шли.

— Так я и знал, — Кузьмич быстро слетал за одеялом и стал в него кутаться.

Мне тоже стало немного прохладно, но виду я не подал. Не хватало еще, чтобы на вверенном мне корабле начались пересуды, что командир мерзляк.

— А как насчет аварийного взлета? — я так думаю, что теперь медуза должна от нас отстать.

— А никак. С взлетом ничего. Лапы к планете примерзли, — ответил Волк, после секундного замешательства, — Черт! А мне якудзяне во время ремонта предлагали на посадочные лапы резиновые подушки прилепить. И чего я дурак отказался?

— Дурак потому что, — высунул нос из одеяла Кузьмич, — Тебе даром предлагали, ты не взял. А теперь ни за какие брюлики не купишь.

Помолчали. Минут десять.

— Может я выйду,

и попробую их сдвинуть?

— Нет, командир. Спасибо, конечно, но снаружи ты и минуты не протянешь. Три абсолюта все-таки. Ни одно живое существо не сможет выжить в таких отвратительных условиях.

В этом Корабль прав. При трех абсолютах всякая живность сначала покрывается мелким потом от страха, потом образуется тонкая ледяная корочка, и уж дальше не стоит рассказывать. Но делать то все равно надо что-то! Думай, Сергеев, думай.

Пока мы все старательно думали, пролетело несколько ценных минут.

Волосы на моей руке встали дыбом, а изо рта откровенно валил пар.

— Холодно становится, — поежился я, — температуру поднять бы не мешало.

— Системы жизнеобеспечения на пределе, — голос Корабля тоже слегка постукивал, — Боюсь, что не смогу выполнить вашу просьбу, командир.

— Мы все здесь замерзнем, — Кузьмич даже не соизволил высунуться из-под одеяла, — Я всегда говорил, заставь дурака в космосе летать, он и там лоб расшибет.

Здесь первый помощник был, прямо скажу, не прав. Вселенский Очень Линейный не заслуживал таких слов.

— А чья, позвольте, была идея опуститься на планету с нестандартной ориентацией и температурой? — я не стал слишком церемониться и сдернул с Кузьмича ватное одеяло. Он и так потерпит, а у меня уже зубы стучат, — Кто говорил, что это наш единственный шанс, и он берет всю ответственность за случившиеся на свои крепкие крылья?

Кузьмич всеми силами упирался, стараясь не выпустить из своих рук одеяло, но сила и ловкость была не на его стороне. Оказавшись без надежного укрытия он совсем раскис и даже не стал оправдываться.

— То-то же, — под одеялом было чуть теплее. Я даже подумывал о том, чтобы при обращении к команде не высовывать нос, в целях недопущения отлета нагретых частиц, — Если и помрем здесь, то только по твоей милости, уважаемый первый помощник. Ладно, дуй сюда. Вдвоем теплее.

Кузьмич, практически уже покрывшийся инеем, с радостью откликнулся на призыв и юркнул ко мне под одеяло, не забыв прихватить и Хуана со всем его семейством. От них пользы хоть и никакой, но шерсть она и при тройном абсолюте шерсть.

— Гад ползучий в ста метрах от нас и готовиться к нападению, — Корабль переключил изображения с окружающей скучной природы непосредственно на медузу.

По ней и не скажешь, что она замерзла. Щупальца, конечно, по льду разъезжаются, но в целом на вид даже веселая. Девять голов к Кораблю вытянулись, клювиками нацелились.

— Я там к входному люку ящики со склада притащил, баррикаду сделал. Может, поможет?

— А я думаю, что вряд ли. Если дурь эта сумеет даже сквозь люк протиснуться, то через ящики и подавно.