Охотник
Шрифт:
— Я ношу иногда, — подала голос девка из отряда Сигрун, имени которой Гуннар не знал. — Но доведись вызывать пустого, обошлась бы мечом.
Гуннар усмехнулся — ее слова явно предназначались не Альрику. Только вот его самого подобные подначки не задевали уже много лет, так что и отвечать ей незачем.
— За штаны я тоже прятаться не буду, — сказал он, улыбнувшись Эрику. Кивнул Ингрид — мол, спасибо, но не стоило. И дело было вовсе не в том, что сам он был уверен, что справится с Альриком. Скорее всего, не справится. Но знал, на что идет, вслух спрашивая, кто еще желает доказать его вину. А проиграет — покойнику
— Я, Гуннар прозванный Белобрысым, говорю, что на мне нет крови твоего названного брата, и готов доказать это своим мечом, чтобы лишь один из нас двоих остался жить. — Сам напросился, по-другому теперь не ответить. — Пусть все, кто здесь, будут тому свидетелями, и пусть Творец будет на стороне правого.
— Пусть Творец будет на стороне правого, — отозвался Альрик.
— На задний двор идите, — вмешался Бьерн. — Чтобы кровищу за вами не отмывать.
Они кивнули почти одновременно. Переглянулись. Гуннар, пожав плечами, шагнул к выходу первым. В спину не ударит — слишком много народа вокруг, после такого только сменить имя и бежать в глушь, где никто не узнает. Если сумеет живым убраться. Так что можно идти без опаски.
Почти без опаски. В ордене говорили — вам никогда не увидеть плетений, как видят их одаренные. Но вы можете их почуять, потому что ничто не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Нужно только быть внимательным к себе и тому, что вокруг. Непривычные мысли и странные чувства, внезапно пересохшее горло — точнее, иссохший воздух, из которого собрали воду, чтобы обрушить на голову или залить легкие…
Сквозняк, шевельнувший песок — сколько служанки ни надраивали каменный пол трактира, постояльцы все равно приносили с улицы — в шаге от ноги, у двери на задний двор. Гуннар обернулся, вопросительно поднял бровь, в упор глядя на Альрика. Тот растерянно перевел взгляд с него на дверь, развернулся в зал.
Глава 16
Сделать Альрик ничего не успел — рядом со столом, где по-прежнему сидели пятеро одаренных, возникла Вигдис, и особо не мудрствуя, ухватила долговязого за загривок, с силой приложив мордой об стол. Парень еще не успел распрямиться, когда с лавки рядом вскочила девка — та самая, что бахвалилась, дескать, одним мечом справится — и тут же сложилась, получив кулаком под дых. Вигдис добавила коленом в лицо — надо же, и платье не помешало.
Взлетела со стола тяжелая глиняная кружка, полная пива, впечаталась точно в лоб долговязому, едва успевшему зажать разбитый нос, окончательно снеся его с лавки. Следом дернулась и сама лавка, заставив патлатого вцепиться в стол. Его не такой шустрый сосед, упал, зашипел, приложившись копчиком о пол.
Гуннар дернулся было помочь: как бы хороша ни была Вигдис, одна с тремя — девка с разбитой мордой уже поднималась, хоть и слишком медленно — не справится. Но рядом со столом появились те двое, что сидели с Альриком, и все сразу угомонились.
— Хватит, — сказал Альрик. — Оставь мне.
Гуннар хмыкнул про себя — так уверен, что в живых останется именно он.
— Подножку хотел подставить, — буркнула Вигдис. — Шутник, мать его.
Споткнуться перед поединком — дурная примета. А еще это очень весело, когда пустой,
Альрик посмотрел в глаза Гуннару.
— Я его не знаю, но он оскорбил и меня. Приношу извинения за то, что не разглядел вовремя.
Гуннар кивнул:
— Принято.
— Но как ты увидел?
— Сквозняк, — пожал плечами Гуннар.
Было бы чего скрывать, все равно, чтобы разглядеть такие вещи, нужен наметанный глаз, а те, кто плетения просто видят, заморачиваться подобными мелочами не станут.
— Кажется, я понимаю, как ты умудрился одолеть Эйлейва.
— Я его пальцем не тронул.
Лицо Альрика стало задумчивым, но ждать, скажет ли он что-то еще, Гуннар не собирался. Ритуальные слова произнесены, назад не воротишь. Даже если Альрик вдруг поверит и передумает его убивать.
После духоты трактира воздух на улице казался холодным. Ветер взъерошил волосы, Гуннар подставил ему лицо, улыбнулся, глянув в густую, почти летнюю синь неба. Хорошая нынче осень.
Места на заднем дворе хватало. В одном углу, у забора, — колодец, в другом конце — нужник и рядом сараюшка под всякий хлам, запертая на порыжевший засов, между ними — пусто, хоть стенка на стенку ходи. Гуннар остановился на середине двора, поджидая. Альрик, сощурившись против солнца, усмехнулся, сдвинулся вбок. Гуннар спорить не стал, тоже развернулся — правду говоря, он и не рассчитывал, что тот попадется на такую простую уловку. Следом высыпали во двор почти все, кто оказался в трактире — не видно было только компании Сигрун да трактирных подавальщиц — этим не до того, чтобы на поединщиков пялиться.
Противники остановились друг напротив друга — как и предписывал обычай, две длины клинка и три шага между поединщиками. Почти одновременно сняли дублеты, показывая, что не скрывают броню под одеждой. Гуннар нашел взглядом Вигдис, та подошла, забрала одежду, не сказав ни слова, лишь накрыла его руку ладонью, задержав ее чуть дольше, чем годилось бы для случайного прикосновения. Гуннар тоже промолчал — да и не о чем было говорить. Умирать, ясное дело, не хотелось, но уж как получится, а что озноб вдоль хребта гуляет, так это осенний ветер пробрался под тонкую ткань рубахи. Ничего, скоро жарко станет. Во всех смыслах. С другой стороны так же молча забрал одежду одаренный, отступил в толпу.
Они поклонились друг другу, не опуская глаз. Еще не успев до конца распрямить спину, Гуннар прочел на лице Альрика промелькнувшее изумление. Рванулся вперед, пока тот не успел опомниться. Но одаренный если и был ошарашен, пришел в себя почти мгновенно. Принял клинок на плоскую сторону меча, отвел чуть вниз, заставляя клинок Гуннара соскользнуть вдоль лезвия, и одновременно нацеливая острие своего противникув горло.
Гуннар дернулся в сторону. Недостаточно быстро — шею защекотали горячие капли, стекая к плечу. На миг сбилось дыхание. Рана заболит позже, если у него будет это позже. Повинуясь инстинкту, Гуннар отшатнулся, разрывая дистанцию. И туда, где он только что стоял, обрушился поток воды, мигом смерзшейся. К разом взмокшей — и не от сотворенной воды — спине прилипла рубаха. Быстро соображает одаренный, не заморозил бы, так ошарашил. Всего на мгновение, но большего и не нужно.