Охотник
Шрифт:
— Хорошо, что у Сив его нет, — сказал Руни. — Но мы собрались пить или обсуждать мою женщину?
— Пить, — Эрик протянул ему кубок. — Штрафную?
— Давай.
Возвращаться в кресло Эрик не стал, уселся прямо на пол, запрокинув голову на колени Ингрид. Та погладила его по волосам, наполнив кубок вином, передала в руки. Да уж, женщину, воспитанную в приюте при храме, от такого зрелища и в самом деле удар хватит. Гуннар и сам до сих пор не мог привыкнуть к этой бесцеремонности, принятой среди одаренных.
— А вы, я смотрю, уже тепленькие, — хмыкнул Руни, опускаясь в кресло.
— Нет, мы только начали. Над бумагами засиделся, спину ломит. Старею, что ли? — он
Руни расхохотался.
— Тогда мне пора присматривать саван.
Они выпили, сперва за здоровье всех присутствующих — и чтобы никаких саванов, потом за дом — чтобы простоял еще пару веков, потом за хозяйку дома, чтобы жизнь полной чашей и счастья всяческого — каким бы оно самой Вигдис ни представлялось. Потом за друзей, всех скопом и каждого по отдельности. Потом на столе кончилась закуска — Вигдис подхватилась было сбегать в кладовую, но вслед за ней поднялись и мужчины. Во-первых, то, что принесет одна женщина, три здоровых лба сметут со стола в четверть часа. Во-вторых, проще притащить сразу бочонок с вином, чем бегать туда-сюда с кувшинами, и вообще, она тут хозяйка, а не прислуга. Ингрид, хмыкнув, предложила тогда уж сразу расположиться прямо в кладовой, чтобы точно туда-сюда не бегать. Идею решили обдумать по дороге, но, проходя мимо кухни, Вигдис ахнула — совсем забыла, она же тесто с утра поставила, наверняка уже подошло…
— На пироги? — поинтересовался Руни.
— На хлеб… — растерялась она. — Но можно и на пироги, только с ними возни… Надо на ледник квашню унести, чтобы не перестоялось.
— А зачем на ледник? Мы же как раз за закуской шли.
Ингрид покрутила пальцем у виска:
— Пока печь протопится, пока испечется…
— А мы куда-то торопимся, или кто-то умирает от голода? — влез Эрик. Начал загибать пальцы. — Начинку сделать надо? Слепить надо? Дать расстояться надо? Как раз и протопится. Тем более, что наверняка с утра еще до конца не остыла.
— Тебе-то откуда в пирогах что понимать? — не удержался Гуннар.
— Мать пекла, мне нравилось смотреть. С кашей, с грибами, выручали очень. Они небогато жили…
«Они», не «мы», отметил про себя Гуннар. Тоже, видать, не слишком ладно у него с семьей. Хотя, с другой стороны, ребенок-одаренный у обычной матери — заведомо отрезанный ломоть. Продать в университет и забыть, потому что тот, кто выйдет из него через десять лет, будет жить и мыслить совсем не так, как женщина, что его родила.
— Хотя сам не лепил, — добавил Эрик. — Но, наверное, это не сложнее, чем зашивать раны.
— Как будто ты их руками зашиваешь, — фыркнул Гуннар.
— Иногда и руками приходится.
— Подеритесь еще. — Вигдис обвела их взглядом. — Сложного в этом действительно ничего нет, и печь не до конца остыла, но мне одной возиться не хочется. Поможете — будут вам пироги.
Глава 18
Все вразнобой заверили, что помогут непременно. Гуннар про себя подумал, что если все помощнички понимают в пирогах примерно столько же, сколько и он — как ловчее съесть — то за результат поручиться трудно. Его в детстве на кухню не пускали — слишком много горячих, тяжелых и острых вещей, и вообще, это дело прислуги. А потом, когда пришлось учиться готовить, чтобы просто не сдохнуть с голода, было не до пирогов. Так что он благоразумно схватился за дрова — печь действительно нужно было протопить. Едва Гуннар сложил дрова в горнило и начал оглядываться в поисках огнива, его бесцеремонно отодвинул Руни, сбросил с ладони язычок пламени.
Дерево
— Повезло тебе, — Руни шмыгнул носом и зажмурился, но слезы все равно потекли по щекам. Выругался, конец тирады о происхождении и привычках огородного лука заглушил общий хохот.
— Можем поменяться, — предложил Эрик, с хрустом откусывая половину морковки, с которой еще капала вода.
— Почистить не забыл? — Ингрид протянула ему нож.
— Больше грязи — толще морда, — усмехнулся целитель, отгрызая еще кусок. — Ну так что, меняемся? На меня лук не действует.
— Эй, это в начинку! — возмутилась Вигдис.
— Печь пироги и не слопать половину начинки? — хмыкнул Руни, отрывая капустный лист.
— И Сив тебе это позволяет?
— Ни разу слова не сказала.
— И не скажет, — негромко заметила Ингрид.
Потому что девочке из приюта, прогони ее… пожалуй, что хозяин, пойти будет некуда. А прогнать легко, она ему не жена, хоть и дали ключи от дома и погреба. Да и вообще вступиться за нее некому — ни братьев, ни отца, а хотя бы и были, связываться с одаренным мало кто посмеет… Так что и в самом деле слова поперек не скажет, даже если будут бить смертным боем.
— Я ее не обижал и обижать не намерен, — ответил Руни на то, невысказанное, что повисло в воздухе. Снова шмыгнул носом, выругавшись. Эрик сунул ему кубок, отодвинул от лука. Гуннар тоже отхлебнул вина, словно оно могло смыть неприятный привкус, оставшийся от мыслей. Запихнул в рот щепоть уже нарезанной капусты, выхватил квашеный груздь из-под ножа пристроившейся неподалеку Ингрид. Вкусно. Интересно, Вигдис сама квасила, или еще мать?
— А с чем пироги-то будут? — спросил он, попутно размышляя, не выбраться ли вдвоем по грибы, пока работы нет. Опят уже наверняка полно…
— С капустой, с капустой и грибами, с яйцами и луком, — сказала Вигдис, собирая порезанные овощи в сковородки.
— А сладкие? — влез Эрик.
Она помедлила, явно вспоминая, что там еще есть в кладовой.
— С яблоками и медом. Принесешь?
Эрик выудил откуда-то корзину и исчез за дверью. Вигдис сгребла кочергой с чугунной плиты яйца — оказывается, они испеклись, пока все болтали, пили и пытались не отрезать себе пальцы. Сложенные в миску яйца заволокло инеем, который тут же растаял, оставив на разом растрескавшейся скорлупе капли воды. Гуннар взялся чистить — едва теплые. Стащил одно, сунув в рот целиком — пришлось срочно запивать, пока не подавился. Интересно, сколько вина они уже вылакали? И останется ли кто-то на ногах к моменту, когда пироги придется вынимать из печи? Судя по тому, что выходило из рук Руни, старательно чистившего яблоки от кожуры — едва ли. Опознать в этих многогранных чудовищах яблоки можно было разве что по запаху.
— Сказал бы мне кто, что не умею с ножом обращаться — показал бы, как не умею, — ухмыльнулся Руни, подкидывая на ладони еще не пострадавшее яблоко. — А оказывается… Ты куда кожуру потащила?
Ингрид отвечать не стала, зачем-то разрезая очистки на мелкие кусочки. Вигдис, видимо, сообразив, что затевается, поставила перед ней кастрюлю и несколько глиняных банок с плотно притертыми крышками. Сняла с плиты сковородки, которые Эрик тут же остудил, закинула туда яблоки (и когда только успела порезать?), сунулась в одну из баночек — запахло корицей. С того похода, что ли, осталась?