Охотник
Шрифт:
Эрик ждал их на ступенях дома Вигдис. Быстро мальчишка обернулся. Или сам Гуннар еле плелся, потеряв счет времени.
— Ты специально, чтобы я без дела не заскучал? — сказал Эрик вместо приветствия.
— Он тут ни при чем, — сказала Вигдис. — Это я… Точнее, отряд Сигрун.
— Настолько глупы оказались? — изумился лекарь, подставляя локоть. Гуннар спорить не стал, оперся. Поинтересовался против воли:
— Почему глупы? Расклад был в их пользу.
— Потому что они мертвы, а вы оба живы. Я бы не назвал это в «их пользу».
— Повезло.
— Везения не бывает.
Спорить не хотелось. Вспыхнувший свет резанул по глазам почти до боли.
— Кровит в полость черепа. — сказал он. — Видишь?
Вигдис кивнула.
— Хорошо, что я за тобой послала. Сама бы не увидела.
— Увидела бы. И не беспокойся, все обойдется.
На миг голова заболела еще сильнее, и едва не вывернуло во второй раз, а потом мир прояснился. Ушла дурнота, перестало звенеть в ушах. Спать только захотелось, но это обычное дело. Засвербело в носу, Гуннар чихнул. Пощупал, вроде кости на место встали. Да, дышать стало легче. И вообще, почти как новенький.
— Иногда мне хочется запереть тебя в подвале, — произнес Эрик, наблюдая, как Гуннар возвращает на место амулет. — Просто чтобы знать, что ты больше ни во что не вляпаешься. Но ведь и там найдешь способ шишек насобирать.
— Да, мне, знаешь, очень нравится получать по голове, — огрызнулся Гуннар. — В следующий раз можешь не приходить.
— Извини, я не хотел обидеть. Пытался посочувствовать — он развел руками. — Впрочем, с нашим образом жизни едва ли получится закончить свои дни в мягкой постели в окружении рыдающих родственников.
Гуннар кивнул. Это он знал и сам.
Несколько дней пролетели незаметно. Гуннар по-прежнему не собирался оставаться приживалкой в доме женщины, но приглядеть за ней было нужно. И он честно следовал за Вигдис везде — на рынок вместе с поденщицей, в «Шибеницу», где тихо сидел в углу, потягивая пиво. Иногда болтал с другими мечами, скучающими в ожидании нанимателя, иногда перекидывался парой слов с торговыми людьми. Да, работу ищет, но не голодает, поэтому волен перебирать харчами. Через две недели? В столицу? Можно, если о плате договорятся. Обратно тоже вместе, или самому добираться? Если самому, тогда дороже. Э, нет, найдет ли он, с кем из столицы возвращаться — еще вилами на воде писано. Знает ли он кого-то, кого мог бы посоветовать? Да вон, за тем столом сидят — Риг, Флоки и Кольв, отличные ребята. Если что, они еще кого подскажут, полдюжины мечей набрать нетрудно. Дар? И в самом деле, сейчас здесь мало одаренных стало… болтают всякие гадости. Нет, за сплетнями — это не к нему. Посоветовать? Что, правда, так и говорят: Гуннар Белобрысый якшается с одаренными и те его за равного держат? Занятно. Вон, у Вигдис спросите, она знает. Еще кто-то? В доме Эрика Лекаря, Ингрид Молчунья, его женщина. Но она как-то обмолвилась, что столицу не любит, так что едва ли… Само собой, за спрос денег не берут, так что кто ж вам запретит поговорить? Да, лекарь порой и сам в сопровождении ходит, но это тоже у него надо спрашивать.
Отряд Скегги распался после того, как сам Скегги исчез, а второй одаренный погиб. Но поговорить с парнями Гуннару все же удалось, правда, ничего толком не выговорил. Все было как всегда: посидели, выпили. Пили много, под разговор о том, что за ужасы творятся, и кто бы мог подумать, что Белобрысый… тут рассказчик осекся, добавив, мол, без обид, никто ж не знал, это потом Творец сказал свое слово… Словом, в тот злополучный вечер набрались изрядно, Гест первый ушел,
Словом, ничего этот разговор не дал. И вряд ли из приятелей Альрика удастся выжать больше. Разве что Гуннар всерьез укрепился в мысли, что одаренным лучше не ходить в одиночку по вечерам. И работу нужно искать не просто для меча, а для меча и дара. Как-то убедив Вигдис, что нечего ей в ближайшее время делать в Белокамне.
Эрик пришел вечером без предупреждения, вместе с Ингрид.
Оказалось, целитель, способный часами складно рассказывать о чем-то интересном, совершенно не умел расхваливать себя самого. Гуннар, до крайности изумленный, наблюдал, как тот мнется, поглядывая то на Ингрид, то на него, а потом просто вытаскивает из сумки и сует в руки Вигдис пухлую пачку бумаг и писем со словами: «В общем, мы тут подумали… вот». Смотрел, как недоумение на лице Вигдис сменяется растерянностью, как она замирает ошарашенно, прикрыв рукой рот, оглядывает собравшихся, часто моргая.
— Ты знал? — спросила она, встретившись взглядом с Гуннаром.
Он кивнул, мимолетно удивившись, что ее глаза полны слез.
— Без него ничего бы не вышло, — сказал Эрик.
Вигдис всхлипнула и повисла у него на шее, расцеловав в обе щеки. Тот коротко глянул на Гуннара и обнимать поостерегся. Тем временем Вигдис точно так же повисла на Ингрид, а после Гуннару достался такой поцелуй, что не будь рядом свидетелей, им одним бы дело не ограничилось. Вигдис разжала объятья, снова оглядела всех троих — и разрыдалась в голос.
— Ну а реветь-то зачем? спросил Гуннар, снова прижимая ее к себе.
— Потому что я сентиментальная дура, — она шмыгнула носом, вытирая глаза. — Я же уже дни считала, сколько еще осталось. А тут… Мне никогда с вами не расплатиться.
— И не надо, — пожал плечами Эрик. — Это всего лишь серебро, приходит и уходит.
Она снова оглядела их.
— А Руни?
— Сказал, что ты едва ли захочешь его видеть.
— Он тоже?
— И без него ничего бы не вышло.
— Я пошлю за ним, — она ринулась к двери, крикнула, обернувшись. — Никуда не уходите. Будем обмывать, и как следует.
Когда появился Руни, его тоже облобызали. Все уже выпили и, на взгляд Гуннара, обьятья и поцелуи были чуть горячее, чем следовало.
— Я должна извиниться, — сказала Вигдис, когда он убрал руки с ее талии. — Тогда, на похоронах…
— Тогда говорила не ты, а горе, — пожал плечами Руни. — Я не стал принимать на свой счет.
Врал, и это было заметно. Но не спорить же теперь? Впрочем, Руни тоже не собирался продолжать тему. Обнял Ингрид, ухмыльнулся.
— Хорошо, что я Сив не взял. Ее бы сейчас удар хватил.
— А так он хватит меня, — буркнул Гуннар. Себе под нос, но Эрик услышал и сказал:
— Ничего, я же тут. Успею, если что.
— Вот спасибо.
— А чего Сив не взял? — спросила Вигдис. — Я же вас обоих звала.
— Куда ей, в тягости, по ночам шататься. Да и неловко ей будет сидеть в углу и молчать.
— «С гостями же беседовать о рукоделье и о домашнем порядке, как хозяйство вести и какими делами заниматься; а чего не знаешь, о том у добрых жен спрашивать вежливо и учтиво, и, кто что укажет, на том низко бить челом», — усмехнулась Вигдис. — Хорошо, что у меня есть дар.