Охотники за диковинками
Шрифт:
Вечер был теплым и тихим. Налетавший время от времени легкий ветерок бросал в лицо нежный аромат весенних трав и цветов. И от этого в душе воцарилось странное умиротворение. Словно не существовало в этом мире больше ничего, кроме высокого неба, плывущих по нему облаков, яркой молодой зелени и нежно журчащей воды в неглубокой речушке неподалеку.
И все казалось просто прекрасным, пока в затихающем гомоне птиц вдруг не раздался резкий крик кукушки.
– Кукушка, кукушка, сколько мне жить? – машинально спросила я, как всегда делала на Земле, нисколько
– Это что-то значит? – как-то озадаченно уточнил у меня Марк, обратив внимание на то, что я в смятении отвернулась от них.
Отвечать я не стала. Лишь буркнула, что хочу вернуться обратно.
Вряд ли он поверил в мою усталость, но спорить не стал. И мы отправились обратно в лагерь. Подойдя к тару, я, даже не прощаясь, шмыгнула внутрь, оставив Верту высказывать слова благодарности за прогулку. За нас двоих. В отличие от охотника моя приятельница знала, что с некоторыми вопросами стоит повременить. Для собственного душевного равновесия.
Спать мы легли рано. Судя по звукам, доносившимся до нашего жилища, предводитель вольных решил отпраздновать появление в его лагере гостей. И нам с графиней стоило порадоваться, что никто не стал приглашать нас на это мероприятие.
Я, предупредив девушку, позволила проявиться своему тотему. Как бы ни обещали нам на разные голоса безопасность, полагаться я привыкла только на себя. Ну и, конечно, на свою кошку.
Уснули мы быстро. Успев перед этим обменяться короткими, но емкими характеристиками каждому из мужчин в нашей компании. Меня интересовало ее мнение о Марке. Была у меня надежда, что она сможет развеять мои сомнения по поводу его настоящего имени, которые никак не хотели переходить в полную убежденность. Тем более после того, как он признался мне, что ощущает на себе влияние чар, уничтожив этим один из самых весомых аргументов.
Ей же хотелось узнать об Алексе. И я, насколько это было в моих силах, убедила ее, что он достоин внимания такой девушки, как она. Правда, упустив в своем рассказе ту ночь, с которой и начался наш путь сюда. Пусть это и было до его встречи с ней, но к чему мне ее расстраивать.
Проснулась я ночью от ощущения пристального взгляда. Точно зная, что такого быть не может, прислушалась к происходящему вокруг меня. Но кроме обычных ночных шорохов, не услышала ничего. Приоткрыла глаза, тут же наткнувшись на светящийся в темноте вертикальный зрачок ленны.
Судя по тому, с каким вниманием смотрела на меня кошка, она явно желала, чтобы я отправилась вслед за ней. Спорить было бесполезно: этот зверь проявлял чудеса настойчивости, когда ему что-то было нужно.
Спать я легла в штанах и нижней рубашке, чтобы в случае опасности не терять времени на одевание. Поэтому лишь натянула сапожки и накинула плащ, недовольно поглядывая на ждущую меня у выхода из тара проказницу. Ведь опять втянет в какую-нибудь авантюру, и потом доказывай, что не имеешь к этому никакого отношения.
Ночной
И хотя моя киска была явно не против такого развлечения, направилась она отнюдь не в сторону леса, а к стоящему справа шатру. Тому самому, где расположились Ньялль и Марк.
Сердце с тревогой сжалось – я уже могла предположить, что там увижу.
Мы с девочкой неслышно скользнули внутрь. И я ничуть не удивилась, тут же почувствовав холод металла на коже. Пусть радуется, что убрал его до того, как я успела разозлиться.
– Что случилось? – тихо спросила я у Ньялля, который явно не был рад моему появлению. Кстати, очень взаимно.
Впрочем, и без его ответа мне уже было все ясно. В неярком свете кристалла свернувшееся у очага тело Марка выглядело точно так же, как в ту ночь в избушке травницы.
– Ты знаешь, что с ним? – задала я свой второй вопрос, опускаясь на колени рядом с охотником.
И этот вопрос он тоже решил проигнорировать.
– Как часто у него такие кошмары? – сделала я третью попытку получить хоть какую-то информацию.
Сама же, нисколько не надеясь на чудо, провела ладонью по влажному лицу.
– Раньше было не чаще чем раз в месяц, – снизошел он до общения со мной.
Что бы это ни было, с момента последнего приступа не прошло и недели. И это меня тревожило.
– Он сам тянется к огню? – уточнила я, вспомнив, при каких обстоятельствах нашла охотника в прошлый раз.
– Он говорит, что тогда холод отступает быстрее, – опять порадовал меня Ньялль.
– Тогда тащи сюда все одеяла. И постарайся ничему не удивляться, – тоном, не терпящим возражения, отдала я приказ.
Сама же… скинув плащ, начала расстегивать брюки. Стараясь не смотреть, как в глазах барса появляется понимание того, что именно я собираюсь делать. Как ни странно, возражать он не стал. Демонстративно отворачиваться тоже. Хотя к оборотням такие понятия, как стыдливость, применять не стоило. И пусть их поведение редко когда выходило за рамки принятых в обществе приличий, к виду обнаженного тела они обычно относились спокойно. А если принять во внимание, что я осталась в белье и короткой рубашке, все выглядело вполне пристойно.
Он, ни слова не говоря, расстелил пару одеял поближе к очагу и, несмотря на свою хрупкость, без видимых усилий перенес на них скрючившегося Марка. Лишь после этого взглянул на меня, словно уточняя, не передумала ли я.
И хотелось бы, но… я не могла оставить своего мужчину. Не в нашей это природе. Мы хоть и любим свободу, но уж если кого выбрали – не отдадим. Будь это даже сама смерть. Правда, собственнических инстинктов надолго не хватает, лишь до появления долгожданной дочери. Но пока этого не случилось, Марк будет принадлежать только мне.