Охотники за курганами
Шрифт:
— Конечно, старик Вещун — он старой веры, умирающей, стало быть… Есть у нас… — прокашлялся Корней Иваныч, — люди верные… не воры, не тати, а душой свободные люди. Душой. И есть у нас задумка одна… Ты ее поймешь, княже?
— Пойму! — улыбаясь, откликнулся Артем Владимирыч.
— Я ведь там, в пещере, тогда так механизм рычагом заглушил, чтобы он ту дыру, куда мы спускались и откель подымались, бадьей своей заткнул. Но знаю я один способ, как сызнова, но уже — со дна озера попасть в тую пещеру и механизм тот закрутить… И тем доступ
— А потом — что? — все еще улыбаясь, спросил князь.
— А потом… потом соберем мы с тобой ватагу верных людей, как в былое сотворил Стенька Разин… людей, коим царствие сие надоело, коим свобода нужна, купим корабли да уплывем… хоть вон… в Америку…
— А там? В Америках? Землю воевать? Людей резать?
— Пошто воевать? Пошто резать? Купим себе землю от Акиана до Акиана… Назовем ту землю новым русским царством, а тебя на то царство — изберем царем… Как положено — в соборе возгласим. А хошь — так королем?
— Какая разница? — спросил колывана Артем Владимирыч, думая уже про свое.
Корней Иваныч тоже думал про свое, когда следил за правой рукой князя, что полезла по левую подмышку. Под полой своей стеганки левой рукой кузнец ухватился за рукоять короткого, но острого косаря, каким рубят мясо.
Князь же вытащил из проймы платок, высморкался в него, прогундев:
— Простыл я тут, с тобой секретничая. Хоть бы и правда, секрет какой был, а так… сказки… — сунул платок назад, руку вытянул уже с пистолем и с шага расстоянием — саданул с двух стволов прямо в переносицу Корнея Иваныча.
Голова колывана разлетелась, забрызгав кровью и князя.
— Стенька Разин… ишь ты! — пробормотал Артем Владимирыч, вставая и откидывая сапогом сверкнувший в рассветном солнышке косарь. Перешагнул безголовое тело и прямо так, с пистолем в руке, зашагал к лагерю, всполошенному нечаянным выстрелом от озера.
Навстречу князю бежал Егер с десятком солдат. За ними, увидел князь, виновато и грузно бежал инок Олекса. Увидев грозящий именно ему кулак князя, инок Олекса повернул назад. Обрядового моления, понял он, не требовалось.
— Иди там, у озера приберись, — приказал князь Егеру. А солдатам подтвердил то страшное, что они и подумали:
— Колыван наш порешил меня прирезать, забрать царицыны бумаги на мое имя да податься на китайскую сторону… — тут повысил голос, — и всем нам за измену Императрица наша головы одним бы топором срубила! Палач — не плотник! У него топор в работе мало изнашивается, а потому и остер!
Солдаты благоразумно хохотнули дурной шутке и побежали за Егером к теплому, безголовому телу предателя.
Глава 35
— Разве наша орава может незаметно пристроиться на голом месте, — сплюнул Егер, — когда окрест даже люди шастают? Будто сход какой отзвенел! — и зло растер плевок.
Отряд встал на изрезанном в каменные ломти плато меж рек Джида и Селенга, уйдя на три версты в сторону от накатанной купцами чайной
— Кяхта там, — показал рукой есаул Олейников. Утер бороду, зачем-то подумал. Повернулся влево и той же рукой снова показал: — А там — Байкал, чутка правее — наша станица Заиграево. Родина, значит, наша, семейских казаков. Верст четыреста скакать в сторону Байкала. Близко.
— А сколько же будет ехать до города Кяхта? — в упор спросил есаула Колонелло.
— Селенгу перейти монгольским бродом и будет день пути. Ерунда…
— Так пошли! — выкрикнул ученый посланник молчавшему князю.
Артем Владимирыч вздохнул. Этот орала с каждым днем становился все нетерпеливей. Шлея ему под хвост попала? Или же точно — тут конец пути? Полный конец? Надо бы сейчас вот так тихо притулиться, пару дней посидеть, подумать. Над чем думать — было. Только Егер прав: больно людное и видное здесь место. Вон, в паре верст отсель — опять скачут всадники. Резво скачут. А кто таковы будут? И куда торопятся? И сколько же их в окрестных горах?
— Так пошли! — снова громко встряс воздух Колонелло, — чего нам бояться? Нас же ждут!
Да, действительно, идти надо, думал Артем Владимирыч, хотя ждут не нас. Не русский военный отряд. Тут ученый посланник соврал. Про себя не соврал, конечно. Его-то и ждут, растопырив руки. Чтобы не упустить двадцать восемь возов невиданного богатства… Да вот, Колонелло, не в коня корм!.. Князь злобно тряхнул головой. Проходивший мимо солдатик отскочил и кинулся бегом… Реку Селенгу надо перейти. Больше двигать некуда. А там, за рекой, ежели подняться чутка вверх, на высоты, как сказывал есаул Олейников, есть тихое, затинное место Уч Сак — зимовка пастухов местного контайши. Низина там, а из нее выходят три дороги — сакмы. Не мешок, а если и мешок, то дырявый, выбраться будет легко, ежели приспичит…
— С водой там туго, — говорил есаул Олейников, — зато из-за многости дорог туда мало кто по осени забредает. Защиты для зимовья нет — так и место пустым стоит… И до Кяхты ехать — пять верст. Даже пешком туда, в Кяхту, если приспичит, можно оттапывать по пять раз за день…
— Пошли, — наконец согласился с ученым посланником князь. И тихо шепнул есаулу Олейникову: — Веди на Уч Сак!
Есаул первым вскочил в седло, крикнул что-то своим казакам, по-русски непонятное, и наметом пошел к еле видимой реке.
Обоз зашевелился. Усталые люди вяло поворачивали к югу заморенных коней, вяло скрипели колеса.
Устать было отчего. Три дня, прихватывая когда и ночь, солдаты перешпиливали возы со своим хозяйством. Добытое в кладе Колонелло золото едва выдерживали на торном пути пятьдесят телег. Да то, что было добыто под курганом Нигирек, занимало тридцать повозок. Да пушки, да ружья, да огненный припас — занимали еще сотню повозок. А пропитание, амуниция, артельное имущество? Как весь этот груз ни перекладывай, менее чем двести пятьдесят телег его не увезут.