«Окаянные дни» Ивана Бунина
Шрифт:
Последовал ряд военных поражений французских и союзных с ними войск. Под напором местных большевиков со стороны Вознесенска французский авангард бросил позиции. В середине февраля 1919 года изменивший Петлюре атаман Никифор Григорьев [69] повел наступление на Херсон, который оборонял сводный союзный отряд французов и греков. После тяжелого боя этот отряд был посажен на транспорты и вывезен в Одессу. А затем был оставлен Николаев. В начале марта союзники потерпели новое поражение на Вознесенском направлении у станции Березовка. Они начали беспорядочное отступление, бросая танки, орудия, обозы.
69
Григорьев (по некоторым данным, настоящая фамилия – Серветник) Никифор Александрович (1885–1919). Из зажиточных крестьян Подольской губернии. До революции служил в казачьих войсках на Дальнем Востоке, затем акцизным чиновником на Херсонщине. С 1914 г. – снова на военной службе: в 56-м полку на Юго-Западном фронте. Последний чин в царской армии – штабс-капитан. В 1917–1918 гг. служил на Украине в войсках Центральной Рады, затем у гетмана Скоропадского. С декабря 1918 г. командовал отрядами в армии Петлюры. 2 февраля 1919 г. перешел на сторону Красной армии, командовал 1-й бригадой Заднепровской Советской дивизии, которая участвовала во взятии Николаева, Херсона, Одессы. С 25 апреля 1919 г. – начальник 6-й Украинской Советской дивизии. Самовольно отвел дивизию «на отдых» в район Елисаветграда, где 7 мая 1919 г., объявив
В конце февраля в Одессе было объявлено осадное положение и создано особое правительство, подчиненное французам. Оскорбленный Деникин телеграфировал генералу Санникову:
«Передайте генералу д'Ансельму… следующее: я совершенно не допускаю установления никакой гражданской власти, кроме назначенной мною» [70] .
7 марта в город прибыл французский генерал Франше д'Эспре – человек решительный, сухой и грубый. Без согласования с Деникиным он назначает командующим всеми русскими войсками юга России и одновременно генерал-губернатором Одессы генерала Шварца, высылает из города представителей Деникина генералов Санникова и Гришина-Алмазова.
70
Деникин А. И. Указ. соч… С. 154.
Несмотря на эти меры французского командования, идея ухода интервентов уже витает в воздухе. И немалую роль сыграл в этом начальник штаба войск союзников на юге России полковник Фрейденберг, уроженец России, умный и проницательный человек, лучше всех разобравшийся в обстановке и понимавший бесперспективность дальнейшего пребывания союзных войск на юге России. В Париже его донесения читали с интересом, и они во многом влияли на политические решения руководства Антанты.
По неясным причинам полковник Фрейденберг после его возвращения в Париж был отдан под суд премьер-министром Жоржем Клемансо…
20 марта 1919 года генерал д'Ансельм вызвал Шварца и сообщил ему, что им получен приказ об эвакуации Одессы.
Трудно не привести слова и А. И. Деникина о той обстановке, в которой происходила эвакуация:
«…На подготовку эвакуации дано было 48 часов… Известие об эвакуации произвело в городе неописуемую панику… 2-дневный срок ее являлся чем-то необъяснимым и невыполнимым. Это была уже не эвакуация, а бегство, обрекавшее десятки тысяч людей и вызывавшее невольно в их сознании мысль о предательстве.
Французы захватили большинство судов для своих надобностей, и спастись могли поэтому главным образом лица, связанные со штабом Шварца и правительства, а также богатая буржуазия… Началась вакханалия грабежа и взяточничества. Брошены были огромные военные запасы, оставлены все ценности в учреждениях государственного банка и казначейства, кроме иностранной валюты.
Среди разнородных чувств и восприятий, волновавших в эти дни население Одессы, было одно общее и яркое – это ненависть к французам. Оно охватывало одинаково и тех счастливчиков, которых уносили суда, и тех, что длинными вереницами, пешком, на пролетках и подводах тянулись к румынской границе; оно прорывалось наружу среди несчастных людей, запрудивших со своим скарбом одесские пристани и не нашедших места на судах, и в толпе, венчавшей одесские обрывы, провожавшей гиканьем и свистом уезжавших…» [71] .
71
Там же. С. 156.
Предоставим слово сотруднику белых контрразведывательных органов Сергею Михайловичу Устинову, во время интервенции служившему офицером при штабе корпуса морской обороны Добровольческой армии:
«Возмущаться, протестовать, требовать было поздно, так как все пароходы были уже заняты высшими чинами с их семьями и в городе уже не было никакой власти.
Спешно были выписаны ассигновки на эвакуационные деньги… но и это было уже поздно. Казначейство бралось с бою. Крайне возбужденная толпа народа осаждала Государственный банк. Всякого рода учреждения, союзы и отдельные воинские части прокладывали себе дорогу с оружием в руках. Автомобильная рота приехала с пулеметами, а артиллерия выдвинула даже броневик.
Несмотря на такие решительные меры, получить свои деньги удалось только немногим. Фактически никакого срока для эвакуации предоставлено не было. Одесса была сдана большевикам или, просто говоря, брошена французами на произвол судьбы немедленно же по объявлении эвакуации. Такое предательство союзников и преступное паническое бегство командного состава Добровольческой армии выяснилось весьма быстро, и началась анархия. Отсутствие власти дало свободу преступным элементам, начались ограбления, поражавшие своею дерзостью. В порту, на глазах у доблестной французской армии, а может быть, даже и при ее участии разбивали пакгаузы, грабили склады и убивали обезумевших от ужаса мирных жителей, тщетно взывавших о помощи.
В городе на главной улице, днем, на глазах у наших офицеров, собравшихся у штаба, грабитель с револьвером в руках покушался на ограбление казначея банка. Один из офицеров, прицелившись, с колена убил его наповал из винтовки, и его труп оставался лежать, не вызывая ни в ком никакого участия» [72] .
72
Устинов С. М. Записки начальника контрразведки. Ростов-на-Дону. 1990. С. 78–79.
По всей видимости, именно этот эпизод мимоходом упомянула в своем дневнике Вера Муромцева-Бунина, когда 23 марта/ 5 апреля 1919 года записала, что на Пушкинской происходила стрельба, по слухам, это был убит налетчик [73] .
И вот как Муромцева-Бунина описала смену властей, происходившую в городе:
«В военно-промышленном комитете – сборный пункт для отъезжающих политических и общественных деятелей. Народу много в вестибюле и в небольших комнатах комитета. Толпятся эсеры, кадеты, литераторы… Прощаемся с Толстыми (Алексеем Толстым и его женой Натальей Крандиевской. – O. K.). Прощаемся с Толстыми, которые в два часа решили бежать отсюда, где им так и не удалось хорошо устроиться… Оттуда пошли в „Новое слово“. На улице суета, масса автомобилей, грузовиков, людей, двуколок, солдат, извозчиков с седоками. Чемоданами, да, навьюченные ослы, французы, греки, добровольцы – словом, вся интернациональная Одесса встала на ноги и засуетилась… Еврейская дружина сражалась с поляками. На Белинской улице из домов стреляли в уходящих добровольцев, они остановились и дали залп по домам. Началась охота на отдельных офицеров-добровольцев. Несмотря на засаду за каждым углом, добровольцы уходили в полном порядке, паники среди них совершенно не наблюдалось, тогда как французы потеряли голову. Они неслись по улицам с быстротой молнии. Налетая на пролетки, опрокидывая все, что попадается на пути» [74] .
73
Устами Буниных. Т. 1. С. 185.
74
Там же.
Устинов
«Насколько эвакуация была ужасна и какие безобразные формы приняла она, можно судить еще по одному очень характерному, почти анекдотическому эпизоду. Один из старших агентов контрразведывательного отделения при главном штабе, приехав с дачи на службу, встретил у вокзала известного ему видного коммуниста. Не столько обрадованный, сколько удивленный этой встречей, агент поспешил задержать его и предложил отправиться вместе с ним в контрразведку.
– А на каком основании? – спокойно спросил коммунист.
– А на том основании, что я агент контрразведывательного отделения.
– Тем хуже для вас, – опять спокойно возразил коммунист, – так как в таком случае я должен вас арестовать.
Агент был поражен такой наглостью.
– Да, да, – продолжал коммунист. – Ваше дело проиграно! Власть в городе уже захватили большевики.
Агент отнесся с недоверием к такому необычайному заявлению своего политического врага, и они вместе, арестовав друг друга, направились в город, где эвакуация уже приняла все свои ужасные формы.
– Ну как же, товарищ? – спросил коммунист. – Ваши еще не совсем ушли, а наши не совсем пришли! Пойдем в тюрьму вместе или пока разойдемся до новой встречи?
Предательство союзников не только не имело никаких основательных причин, но даже просто объяснений! Оно изумляло своим бесстыдством, своим умышленным коварством. Сами большевики, очевидно, не ожидали такого вероломства, иначе они могли бы расстрелять всех оставшихся офицеров» [75] .
75
Устинов С. М. Указ. соч. С. 80.
«…а ведь остальные – полные невежды и мерзавцы»
За несколько дней до бегства интервентов в городе начал полулегально действовать Совет рабочих депутатов. Во главе его были большевики-подпольщики Елена Соколовская, Павел Онищенко [76] , Филипп Болкун и анархо-коммунист Александр Фельдман, недавно вернувшийся из французской эмиграции. Еще раньше, в конце марта, был избран новый состав Центрального совета профсоюза, большинство которого составили представители левых партий, председателем которого стал бундовец Александр Чемеринский [77] , членами – Бенцион Духовный, в недавнем прошлом тоже бундовец, перешедший к большевикам, анархисты Степан Шахворостов и все тот же Фельдман и другие.
76
Онищенко Павел Иванович (1888–1838). Большевик с апреля 1917 г. Из крестьян. После окончания сельской школы работал батраком в родном селе Копани Брянского уезда. С 1911 по 1917 г. – телеграфист-рядовой царской армии. В 1917–1918 гг. – зампредседателя уездревкома в Минской губернии. В 1918 г. – начальник штаба подпольного облревкома, руководитель партизанских отрядов на Одесчине. С конца апреля до начала июня 1919 г. – председатель Одесской губчека. В июне-июле 1919 г. – командир Особой армии по борьбе с григорьевщиной на Одесчине. В августе-ноябре 1919 г. военком телеграфной роты 1-й Украинской дивизии. В ноябре-декабре 1919 г. – на подпольной работе в Екатеринославе. С января 1920 по ноябрь 1921 г. – заведующий Секретно-оперативным отделом Екатеринославской губчека. С ноября 1921 по ноябрь 1922 г. – председатель Запорожской губчека, начальник Запорожского отдела ГПУ. В ноябре 1922 – феврале 1923 г. – уполномоченный Екатеринославского губотдела ГПУ по Александровскому уезду. С февраля 1923 по сентябрь 1924 г. – начальник Екатеринославского губотдела ГПУ. В 1925–1929 гг. – председатель Запорожского окрисполкома, заместитель председателя правления Укрсельбанка. С 1929 г. на советской и хозяйственной работе на Украине, в частности, с 1934 г. работал в Днепропетровске уполномоченным Госстройконтроля. Расстрелян 29 сентября 1938 г. в Днепропетровске по приговору выездного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилитирован.
77
Чемеринский (Чемерисский) Александр (Соломон) Ильич (1878–1942). С 1900 по 1903 г. – член Независимой еврейской рабочей партии. С 1905 по 1919 г. – член Бунда. Большевик с июня 1919 г. Окончил начальное училище. С конца XIX века участвовал в Еврейском профсоюзном движении. Участвовал в первой русской революции. В 1908–1910 гг. отбывал ссылку в Сибири, затем находился в эмиграции в Швейцарии (до Февральской революции). В 1917–1918 гг. – член ЦК Бунда. Весной 1919 г. участвовал в создании на Украине коммунистического Бунда, с которым в июне перешел в компартию. В марте-августе 1919-го – председатель совета профсоюзов Одессы, затем на подпольной работе на Украине. С февраля до июля 1920 г. вновь возглавлял одесские профсоюзы и входил в состав губкома партии. В 1920–1922 гг. – секретарь Еврейской секции при секретариате ЦК РКП(б). В 1922–1924 гг. – член президиума Губземлеса, председатель Райстрахкассы. С 1924 по 1930 г. – секретарь Центрального бюро Еврейской секции при ЦК ВКП(б). В 1934 г. был исключен из партии, арестован и выслан в Казахстан за сокрытие работы с 1899 г. на руководителя Московского охранного отделения С. В. Зубатова, под контролем которого он участвовал в создании Еврейской независимой рабочей партии. Позднее работал фотографом-ретушером в Ярославле. В 1939 г. арестован вновь и осужден. Умер в лагере (Коми АССР). Реабилитирован.
2 апреля к генералу д'Ансельму для переговоров о передаче власти была направлена делегация, в которую вошли Чемеринский, Фельдман, Анулов, Соколовская и другие. Со стороны генерала участвовали также члены Комитета обороны Одессы, сформированного после отъезда Гришина-Алмазова [78] . Это были инженеры по образованию кадет Михаил Брайкевич – выборный городской глава Одессы (не путать с должностью градоначальника) и сионист, а ранее эсер Петр (Пинхас) Рутенберг – советник комитета, в первую русскую революцию – член Петроградской боевой организации партии, ликвидировавший знаменитого священника Георгия Гапона. (По иронии судьбы один из участников советской делегации Чемеринский в начале века, как и Гапон, был зубатовцем.) Переговоры продолжались три дня, и за это время состав переговорщиков менялся, и постоянными участниками были только д'Ансельм и Фельдман.
78
Октябрь на Одесчине. С. 360.
Интересные воспоминания о переговорах оставил их участник большевик с 1917 года Александр Петрович (Ефимович) Александров (настоящая фамилия – Барон). Превратности его дальнейшей судьбы были довольно любопытными. Он командовал морским батальоном особого назначения, был комиссаром полка кавбригады, председателем Черноморского, Херсонского и Крымских войск трибуналов. Но дальнейшая его судьба была не совсем типичной для большевиков-подпольщиков. С 1927 года, после окончания Военно-морской академии, он служил на командных, штабных и политических должностях на Балтийском флоте, в частности в начале 1930-х годов командовал крейсером «Аврора». Кроме Гражданской он принял участие еще в двух войнах: испанской, на которой был советником командующего республиканской флотилией, и Великой Отечественной – в качестве начальника штабов Ленинградской военно-морской базы и Ладожской флотилии. Между же участием в этих войнах у него было двухгодичное пребывание под следствием в камере Ленинградского УНКВД. В апреле 1945 года, направляясь в командировку в Берлин, Александров, за 8 месяцев до этого аттестованный в звании контр-адмирала, погиб в авиакатастрофе [79] .
79
Лурье В. М. Адмиралы Военно-морского флота СССР // Новый часовой. 1994. № 2. С. 193–194.