«Окаянные дни» Ивана Бунина
Шрифт:
Провалившемуся «Мирному восстанию» было посвящено заседание пленума Совета рабочих и крестьянских депутатов, состоявшееся 14 мая. Выступавшие на нем исполкомовские работники вели себя довольно воинственно.
Со вступительной речью выступил Иван Клименко, сменивший на посту предисполкома в начале мая Филиппа Болкуна, при котором он заведовал отделом управления:
«Товарищи, мы совершили ошибку, но это не доказывает, что мы должны отказаться от задуманного дела… К сожалению, рабочие не выдержали экзамена своей политической зрелости… Мы дали буржуазии трехдневный срок для взноса разных вещей ради того, чтобы в спешном порядке одеть и обуть наших красноармейцев.
Через несколько дней мы все же должны будем взяться за прекращенное вчера предприятие, конечно, более организовано и планомерно. И для того мы должны надлежащим образом подготовиться» [110] .
110
Там
А вот что сказал окрвоенком Одессы Артем Трифонович Кривошеев, бывший матрос Черноморского флота, большевик с 1918 года, а до этого, вероятно, как и Фельдман, анархист:
«…Дело в том, что мы сами еще преисполнены обывательским чувством собственности. Рабочая баба дрожит за свой лишний аршин ситца… Многие рабочие укрывали везде буржуев, есть еще у нас много лакеев, которые без барина жить не могут. Надо сделать так: если буржуй предлагает деньги за что-нибудь, забрать деньги, а самого придушить. На это у нас еще не хватает сознания» [111] .
111
Там же.
Весьма любопытной была речь заведующего информационным подотделом отдела управления, левого бундовца Абрама Мережина [112] , вскоре перешедшего в компартию:
«Не только буржуазия, но рабочие, если у них есть лишнее, должны отдать для армии. Бабы подняли крик по поводу какой-то посудины, а рабочие оставляли фабрики и заводы и прибежали спасать свое имущество. Помните, товарищи, что от победы на внешнем фронте зависит не существование тех или иных свобод наших, а жизнь наша. Речь идет о фактическом существовании пролетариата (! – O. K.). В случае нашего поражения буржуазия, пережившая страхи социальной революции, нас истребит (пролетариат или советских руководителей? Сам Мережин, кстати, до революции к рабочему классу отнюдь не принадлежал, а был учителем еврейской школы и журналистом. – O. K.). Что дороже – жизнь или излишки домашней утвари?.. Я говорю от своего имени: поддерживайте Красную армию, ибо во всем этом ваше спасение» [113] .
112
Мережин Абрам Наумович (Аврум Нахумович) (1880-?). С начала ХХ в. до 1905 г. – участник сионистского движения в России. В 1905–1917 гг. – меньшевик. С 1917 по 1919 г. – член Бунда. С июня 1919 г. – большевик. До революции сдал экстерном экзамен на звание учителя, работал учителем в еврейских школах Одессы, был журналистом. В 1919 г. – член президиума Одесского комитета Бунда. Весной 1919 г. – один из создателей коммунистического Бунда на Украине, с которым перешел в компартию. В апреле-августе 1919 г. – заведующий информационным подотделом и заместитель заведующего отделом управления Одесского губисполкома, после – на подпольной работе на Украине. В 1920–1924 гг. – инструктор ЦК РКП(б), заведующий Еврейским отделом Наркомнаца. С 1920 г. работал в Центральном бюро еврейской секции при ЦК РКП(б), в 1922–1924 гг. – его секретарь. С 1924 до начала 1930-х гг. – член президиума Комитета по землеустройству трудящихся евреев при ЦМК СССР. На 1937 г. – преподаватель обществоведения в одном из профессиональных учебных заведений. Арестован в 1937 г. и приговорен к десяти годам лагерей. Умер в заключении. Реабилитирован.
113
Маргулиес В. Указ. соч. С. 154.
И снова выступил Фельдман, обрушившийся на одесский рабочий класс:
«…Рабочие поверили буржуазной провокации, но не поверили нам… Отовсюду начали звонить: грабят… Но когда были наведены справки (где и у кого? – O. K.), то оказалось, что никаких грабежей не было (! – О. К.). …Меня мало беспокоит неудача с реквизицией, но очень волнует несознательное отношение к делу наших рабочих…» [114] . Таким образом, суть его выступления можно выразить одной фразой: «Пролетариат, ты не прав!»
114
Там же. С. 154–155.
И, наконец, весьма радикальным было выступление члена исполкома, бывшего николаевского рабочего, большевика Павла Ульянова, в прошлом елисаветградского руководителя. Он предложил снова приступить к начатому делу конфискации вещей у буржуазии, а для немедленной же поддержки красноармейцев реквизировать товары из магазинов [115] .
По
115
Там же. С. 155.
116
Там же. С. 156.
Итогом неудавшегося «Мирного восстания» стало введение вещевой повинности. Согласно приказу исполкома в связи с тем, что Красная армия нуждается в обмундировании, взять его «у буржуазии, наймиты которой и сейчас с нашими доблестными пролетарскими красными войсками» [117] . Примером перехода же к более «точечным», но не менее экстремистским действиям по изъятию излишков у буржуазии может служить, в частности, опубликованное 25 мая в одесских «Известиях» постановление главной комиссии по обложению, утвержденное президиумом исполкома:
117
Там же. С 150.
«Объявить Б. Х. Брудерзону, обложенному в один миллион рублей, как определенному и явному спекулянту, что если он не донесет еще пятьсот шестьдесят пять тысяч рублей, то он будет расстрелян. Срок истекает в четверг (29 мая. – О. К.)» [118] . В этом постановлении несложно узнать руку все того же Фельдмана.
Подводя итог акции «Мирное восстание», нужно отметить, что проводившаяся в условиях полной неразберихи, она вылилась в самый обыкновенный грабеж средь бела дня. Многие члены рабочих комиссий пользовались проводимой акцией для личной наживы, т. е. являлись попросту обыкновенными мародерами. И, наконец, как всегда бывает в подобных случаях, под видом подобных комиссий действовали воры и налетчики – для уголовного мира наступило благодатное время.
118
Там же. С. 173.
«День мирного восстания» стал одним из главных поводов для приезда в Одессу наркома рабоче-крестьянской инспекции Украины (в прошлом участника брест-литовских переговоров, полпреда в Германии, а впоследствии видного деятеля троцкистской оппозиции, застрелившегося в 1927 году) Адольфа Абрамовича Иоффе.
Бунин написал в «Окаянных днях»: «Иоффе живет в вагоне на вокзале. Он здесь в качестве государственного ревизора. Многим одесским удивлен, возмущен, „Одесса переусердствовала“, – пожимает плечами, разводит руками, кое-что „смягчает“» [119] .
119
Бунин. И. А. Указ. соч. С. 105.
Нужно отметить, что самочинными реквизициями, и не только движимого имущества, анархисты, подобные Фельдману и Улановскому, активно стали заниматься еще до «Дня мирного восстания». Вера Муромцева-Бунина 11 (24 апреля) записала в своем дневнике: «На Маразлиевской улице анархисты реквизировали целый дом. В 24 часа жильцы должны оставить квартиры, вывоз вещей почти запрещен. Книги позволяли взять лишь детские и французские» [120] .
Что же касается «буржуазной» комиссии по обложению, то она еще довольно долго оставалась под арестом, и лишь после внесения немалой «контрибуции» большинство ее членов было освобождено.
120
Устами Буниных. Т. 1. С. 199.
«…опять комиссар и толпа товарищей и красноармейцев»
Однако хозяйственный беспредел, творящийся в Одессе, был связан не только с «Днем мирного восстания».
Любопытный документ о произволе в организации военного и гражданского управления Одессы обнаружил в РГАСПИ историк Сергей Войтиков. В мае 1919 года находящийся в городе зампред ВСНХ Георгий Оппоков-Ломов направил в Москву своему непосредственному начальнику Алексею Рыкову письмо о творящихся в Одессе безобразиях в хозяйственной сфере.