Океан сказаний
Шрифт:
Так окончилась битва, и Боги разъехались в своих колесницах, осыпав цветами мандары победителей, и торжество затопило весь мир, и победоносный царь Мерудхваджа повелел своим сыновьям: «Я должен остаться здесь, чтобы оградить жертвоприношение от каких-либо помех, а вы ступайте в Паталу со всеми нашими воинами, захватившими множество колесниц дайтйев, и с теми воинами из асуров, которые сумели спастись, и следует вам замириться с жителями Паталы и привести их под нашу державу и назначить повсеместно управителей, а когда вы со всем этим покончите, возвращайтесь сюда».
Выслушали повеление отца Муктапхаладхваджа, восседавщий на своей волшебной вахане, изменявшей
Свайампрабха же, супруга Трайлокйамалина, начала подвижничество ради благополучия своего мужа, брошенного в узилище, а вместе с ней приняли обет и две их дочери — Трайлокйапрабха и Трибхуванапрабха, опечаленные судьбой отца.
А царевичи осыпали всяческими милостями всех жителей Паталы, испытавших счастье оттого, что обрели наконец покой, а также назначили Самграмасинху и других верных людей управителями в разных уделах Паталы, а после этого вернулись к отцу, охранявшему обитель Таподханы. Пока же были они заняты подобными делами, жертвоприношение подвижника обрело успешное завершение и собрались «Боги с мудрецами возвращаться в свои дворцы и обители.
Обратился тогда Мерудхваджа к Индре, весьма довольному случившимся, с такими словами: «Если доволен ты мной, царь небес, то окажи мне милость и пожалуй в мой город». И для того чтобы доставить ему радость, царь небес Индра отправился вместе с ним и его сыновьями к нему в стольный город Девасабху, а там Мерудхваджа, установивший власть над земным и подземным мирами, доставил Индре такие необычайные радости и наслаждения, что тот даже и думать позабыл о небесном блаженстве. И в благодарность за это Индра взял с собой Мерудхваджу и обоих его сыновей к себе в колесницу, и вознесся с ними в свой небесный дворец, и там после богатого представления, в котором участвовали Нарада, Рамбха и другие, заставил позабыть тяжкие труды, выпавшие им на долю, и подарил гирлянды из цветов париджаты и короны божественной красоты, и, так щедро почтив их, отпустил домой.
После этого, вернувшись на землю, постоянно странствовали царь и его сыновья между нею и Паталой, и, хотя были лишь земными царями, утвердили они свою власть в двух мирах. Однажды Мерудхваджа обратился к старшему сыну: «Одолели мы всех наших врагов, и в этой державе много теперь покорных моей воле царевен, и я послал за некоторыми из них — наступило время, чтобы ты избрал себе супругу». Возразил ему Муктапхаладхваджа: «Не намерен я, батюшка, сейчас жениться — должен я совершить многие подвиги во славу Шивы. Пусть женится мой младший брат». Ответил на это Малайадхваджа: «Мой благородный брат, разве достойно мне жениться раньше тебя или править державой, оставив тебя без власти? Я пойду только вслед тебе». После таких слов младшего сына царь Мерудхваджа сказал Муктапхаладхвадже: «Справедливы произнесенные здесь слова твоего младшего брата, и нет в твоих словах
А время шло, и в Патале две дочери Трайлокйамалина, совершавшие вместе со своей матерью тяжкие подвиги ради благополучия отца, спросили ее: «Как же это так, матушка? Когда было нам всего лишь восемь и семь лет, то из-за наших малых заслуг оказался батюшка брошен в тюрьму и мы утратили царское достоинство, но с тех пор уже целых восемь лет совершаем мы тяжкие подвиги веры, а Шива все еще недоволен, и по-прежнему томится в узилище повелитель асуров. Уж лучше нам дать огню пожрать свои тела, чем оказаться быть тоже брошенными в тюрьму или испытать какое-нибудь иное оскорбление от рук врага».
Ответила Свайампрабха дочерям на это: «Потерпите, доченьки, вернем мы себе былую славу. Пока совершала я подвиги веры, явился мне во сне Шива и сказал: «Мужайся, дитя мое! Скоро твой супруг вернет свое царство, а царевичи Муктапхаладхваджа и Малайадхваджа станут мужьями твоих дочерей. Но не думай, что эти герои из смертных. Один из них — благородный видйадхара, а другой — мой служитель, гана». Такое мне было откровение от Шивы, и я проснулась на исходе ночи и, поддерживаемая надеждой на исполнение сказанного, готова теперь переносить тяжкие страдания. Должна я сообщить об этом вашему батюшке и с его согласия постараюсь устроить ваши свадьбы».
Утешив такими словами своих дочерей, царица Свайампрабха сказала старой женщине, служившей на женской половине дворца, Индумати: «Ступай к моему супругу в пещеру Шветашилу, пади к его стопам и вот что передай ему от меня: «Супруг мой, создал меня творец из такого странного дерева, что оно, несмотря на все усиливающееся пламя разлуки, еще не сгорело, и я еще жива. Но это лишь потому, что я не утратила надежду увидеть тебя». Когда ты передашь это, скажи ему об откровении, которое было мне от Шивы, и спроси, что думает властитель данавов о замужестве наших дочерей, и скорей возвращайся и сообщи мне, что он скажет, и как скажет, так я и сделаю».
И вот отправила она Индумати, и та покинула Паталу и достигла хорошо охраняемого входа в эту горную пещеру. Подкупив охрану, смогла она проникнуть в тюрьму, и, увидав Трайлокйамалина в цепях, пала ему в ноги, и залилась слезами, и, когда он спросил ее, как она себя чувствует, мало-помалу сообщила ему Индумати все, что его супруга передавала. И тогда Трайлокйамалин сказал: «По поводу того, что Шива говорит о моем возвращении на царство, пусть будет так, как он возгласил, но по поводу того, чтобы выдать моих дочерей замуж за сыновей Мерудхваджи, так это преждевременно и неуместно. Скорее погибну я, чем отдам моих дочерей в награду врагу, бросившему меня в тюрьму!»
И с этими словами отправил он Индумати обратно, и это послание служанка доставила в точности его жене, и когда дочери владыки дайтйев, Трайлокйапрабха и Трибхуванапрабха, услышали, что в нем говорилось, то сказали они своей матери Свайампрабхе: «Боязнь за нашу девичью чистоту делает огонь единственно безопасным местом, так что вступим мы в него на четырнадцатый день месяца, и день этот уже близок». И тогда их мать и вся их свита решили умереть вместе с ними, и, когда наступил четырнадцатый день, все они почтили Хатакешвару и соорудили костры на уносящем грехи месте святых омовений, называющемся Папарипу.