Океан сказаний

Сомадева

Случилось так, что в тот самый день царь Мерудхваджа с сыновьями и супругой пришел туда же, дабы поклониться Хатакешваре, и когда он собрался вместе со своей свитой омыться в священных водах, то увидел дым, поднимающийся из рощи на берегу, и спросил: «Почему это оттуда идет дым?» Управители, назначенные в Паталу, Самграмасинха и другие ответили ему: «Великий владыка, супруга Трайлокйамалина Свайампрабха со своими дочерьми совершает суровые подвиги. Нет сомнения в том, что они или творят какой-нибудь обряд в честь Бога Агни, или, может быть, истомленные чрезмерно тяжким подвижничеством, собираются умереть, взойдя на костер».

Услышав такие слова, царь с сыновьями, женой и управителями разных уделов Паталы, велев всей прочей свите оставаться на месте, пошел посмотреть, что же там происходит,

и, оставаясь незамеченным, увидел тех царевен из дайтйев с их матерью, поклоняющихся жарко пылавшему огню жертвенных костров. Чудилось, что от сияния их невообразимой красоты сотни лун способны были возникнуть в подземном мире. Они словно возводили на престол Бога любви Каму, орошая его как царя сиянием колышущихся жемчужных ожерелий, словно изливавшихся из золотых чаш их грудей. Их широкие бедра, на которых лежали дорогие опояски, походили на лоб слона любви, украшенный налобником, сотканным из созвездий, а копны густых волнистых волос были словно клубками змей, созданных творцом, чтобы оберечь сокровище их красоты. И тогда царь молвил про себя: «Воистину творец всего сущего вечно являет нам все новые и новые чудеса, и воистину ни Рамбха, ни Урваши, ни Тилоттама не сравнятся красотой с этими двумя дочерьми повелителя асуров».

Покуда царь предавался подобным размышлениям, Трайлокйапрабха, старшая из них, поклонившись огню, обратилась к нему с мольбой: «Коли с той поры, как матушка поведала мне об откровении Шивы, полученном ею во сне, прикована моя душа к царевичу Муктапхаладхвадже, истинному сокровищу добродетелей, как нареченному мне супругу, то и молю я святой огонь, чтобы был он мне мужем в следующем рождении, так как хотя матушка и желала выдать меня за него, но гордый мой отец, заточенный в тюрьме, не дал на это согласия». И Трибхуванапрабха вслед за старшей вознесла подобную молитву Агни, чтобы Малайадхваджа стал ей супругом в будущей жизни.

Обрадовались царь Мерудхваджа и царица всему услышанному и сказали друг другу, что если, мол, их сыновья смогут получить в жены дочерей асуров, то пожнут плод завоевания ими двух миров, так что следует поспешить к обеим девушкам и их матери, намеревающимся, как видно, кинуться в огонь, и отговорить их от этого. И тогда царь подошел к ним и так обратился: «Не поступайте опрометчиво, ибо я пришел, чтобы положить конец вашей печали». И для женщин из рода асуров царские слова были подобны потоку амриты, пролитой в их уши, и они узрели государя и склонились перед ним.

А Свайампрабха ответила ему: «Прежде мы были незримы благодаря волшебству, и ты не мог видеть нас, а теперь, повелитель двух миров, ты нас увидел. И раз так, то наша печаль скоро найдет конец, тем более что своими устами пожаловал ты нам такую награду, о которой мы и помышлять не смели. Поэтому присядь, прими угощение, достойное гостя, и воду для ног, ибо ты заслуживаешь почтения во всех трех мирах и здесь, в нашей обители». Но с улыбкой возразил ей царь: «Лучше поднеси угощение и омой ноги вот этим твоим зятьям». Ответила Свайампрабха: «Им угощение устроит Шива, а ты прими сейчас». И Мерудхваджа согласился: «Я уже его принял, но вы, красавицы, должны немедля отказаться от намерения предать себя огню. Живите себе спокойно в любом из городов вашей страны, где каждое желание ваше будет удовлетворяться, а я позабочусь, чтобы не было потревожено ваше благополучие».

«Как ты повелел, государь, — заговорила Свайампрабха, — мы уже отказались от намерения предать себя огню, но как же мы можем жить во дворце, когда их отец и мой повелитель томится в узилище? Так что останемся мы здесь, царь, пока не выполнишь ты своего обещания и не освободишь нашего владыку с его челядью и министрами, а он станет поддерживать твою державу, как старательный слуга, и, коли пожелаешь, отдаст тебе все свое царство, и непременно будет строго выполнять условленное, а залогом тому можем быть мы и все жители Паталы — возьми сокровища из всех уделов Паталы и сделай их своими». Царь Мерудхваджа тогда сказал ей: «Должен я подумать об этом, но и ты должна помнить обещанное», — и совершил омовение и поклонился Хатакешваре. А царевны из дайтйев, увидав его сыновей своими глазами, и вовсе в них влюбились. Пали жители Паталы в ноги Мерудхвадже

и стали молить об освобождении Трайлокйамалина, и царь с женой, сыновьями и слугами покинул мир асуров и вернулся в свою столицу, озаряя все страны света непорочно белыми, как и его слава, зонтами. Сын же его Малайадхваджа провел ночь в мечтах о младшей дочери повелителя данавов, и терзала его ли хорадка любви, и хоть и закрывал он глаза, но спать не мог. Но зато Муктапхаладхваджа, этот океан выдержки, хоть и думал о старшей дочери властителя асуров, страстно влюбленной в него, и был он в расцвете юности, а она — столь прекрасна, что могла пробудить страсть в душах святых отшельников, но ради той награды от Таподханы, которой он столь горячо желал, не позволял царевич даже мимолетному волнению тревожить себя. Мерудхваджа, видя, что старший сын не хочет жениться, а младший этого страстно желает, и зная, что великий асура не хочет отдавать своих дочерей за его сынов, отчаянно напрягал ум в попытках осуществить желаемое.

Наблюдая, как терзает Малайадхваджу лихорадка любви, его отец сказал царице: «Что за прибыль мне, если дочери Трайлокйамалина, которых видел я в Патале, не станут женами моих сыновей? Ведь Малайадхваджу, из-за того что нельзя ему жениться на младшей, пожирает бешеный жар страсти, хотя из стыдливости и пытается он скрыть свою муку. Вот по этой-то причине и не могу я выполнить обещания, данного супруге Трайлокйамалина, ибо если освободить его, то он, будучи гордым, подобно всякому асуре, не выдаст своих дочерей за таких смертных, как мои сыновья. Следует предложить ему это как бы в знак примирения».

И обсудив все с женой, велел он своему пратихаре: «Ступай в пещеру Шветашилу и передай от моего имени и в добрых словах повелителю дайтьев Трайлокйамалину, содержащемуся в ней, такое послание: «Волей судьбы, повелитель дайтьев, давно уже томишься ты здесь. Поступи так, как я посоветую, и ты принесешь конец своим страданиям. Отдай моим сыновьям в жены двух твоих дочерей, влюбившихся в них с первого взгляда, и тем самым обретешь ты свободу и, если поклянешься мне в верности, вновь станешь править своим царством». Отправился пратихара с таким посланием и доставил его повелителю дайтьев, но тот сказал: «Я ни за что не выдам своих дочерей за смертных!» С тем и вернулся пратихара.

Тогда Мерудхваджа стал раздумывать, нельзя ли найти какие-либо иные средства для достижения желаемого, и когда так прошло уже много дней и Сваямпрабха узнала, как он их провел, опять послала она из Паталы к его двору свою вестницу Индумати. Когда же Индумати прибыла, то велела стражнице уведомить об этом государыню и, войдя к ней, почтительно поклонилась и передала то, что велено было передать:

«Божественная царица Сваямпрабха хотела бы знать, не забыли ли вы о своем обещании? В страшный день конца света и океаны иссохнут, и горы рухнут, но слово людей, подобных вам, даже тогда останется нерушимым. Мой супруг не согласился выдать наших дочерей замуж за ваших сынов — как может он, находясь в узилище, отдать их врагу, словно трофей? Отпустите его под каким-нибудь уместным предлогом, и в благодарность он непременно согласится на эту свадьбу, не то Сваямпрабха вместе с дочерьми распрощается с жизнью, и тогда не достанутся они вашим сыновьям и ваше слово будет не словом правды, а словом лжи. Так постарайся, божественная, чтобы был найден повод для освобождения твоим супругом нашего повелителя ради благополучного исхода всех дел». Вот прими, государыня, в дар от Сваямпрабхи прекрасное украшение, выложенное драгоценными каменьями, доставляющее способность летать в поднебесье».

Отклонила царица подарок, протянутый ей Индумати, и молвила: «Как могу я принять такой дар от тех, кто находится в беде?» Но Индумати настаивала: «Если не возьмешь, то причинишь нам большое несчастье, а если примешь, умерится наше горе». Поддалась царица усердным уговорам Индумати и, чтобы утешить ее, приняла украшение и проговорила: «Останься здесь и подожди, пока придет божественный». Вскоре пожаловал туда царь, и Индумати встала и поклонилась ему, а государыня ее представила, и он ласково ее приветен вовал, и тогда она передала ему посланную Сваямпрабхой великую драгоценность, которая была талисманом против яда, ракшасов, старости и болезней.