Океан уходит, океан приходит
Шрифт:
Он не видит, что над этой галактической дымкой парит мальчик в форме среднеотрядца. Не современной, такой, которая была в ходу сорок лет назад. На вид - моложе своих лет. И со странными глазами пугающего, невероятного сине-зеленого оттенка.
– Ну что же, молодец, отличник!
– усмехается он.
– Даже в верхнем отряде немногие слышали о галактической дымке…
***
– То есть что тут, в северо-западном округе, происходит, ты нам рассказать не можешь, - качает головой мужчина средних лет с уже начинающей седеть бородой.
– Почему верхний отряд бродит ночью по городу в вывернутой наизнанку форме и портит общественные
– Откуда мне знать? Нашли тоже разведчика… Я попытался расспросить одного из них…
Парень с рожей кирпичом, который до этого стоял у стены, сжимая ружье, вдруг расхохотался. Визгливый, несколько придурковатый смех совершенно не вязался с его грубо выструганной физиономией, с его массивной фигурой. Он и смеялся-то раньше крайне редко, смех для него был делом непривычным. Но вот с тех пор, как к ним пришел новый рекрут… Интересно, все странники такие?
– Ой, не могу! Ха-ха! «Где мои бабы?» А тот стоит как пень! Ой, не могу…
– Очень умно, - качает головой мужчина.
– Подойти к вооруженному верхнеотрядцу со своим нелепым ножом…
Его собеседница, молодая, красивая блондинка, скрестила руки на груди.
– Это был эффект внезапности! И мне надоело, что мы тут говорим, говорим, теряем время, а мои друзья…
Но ее обрывают: в дверь влетает усатый саат-хо, весь перемазанный в глине.
– Хайтиши аласан сата зен-Сьюме!
– докладывает он.
Блондинка не понимает ни слова, - не у всех странников есть склонность к языкам, и если в мире, куда они попали, есть несколько наречий, большинству удается разучить лишь одно - но кивает головой, соглашаясь:
– Да, вот именно! И я тоже говорю: пора перебить тут всех в этом вашем Сьюме!
– Спасибо, Сантарро, - говорит мужчина пришедшему.
– Ой, не могу!
– снова смеется парень у стены.
– Они тут такие придурки, местный верхний отряд-то. В Центр ломанулись, ну надо же!
– Тем не менее, - серьезно возражает мужчина.
– У нас с ними одна цель. И у них, может, даже получилось бы проникнуть в Центр, но они не знают, что Роззен уже возвращается. Наша провокация провалилась.
– Ну и кто тут тогда придурки? Ваша же провокация провалилась, - встревает блондинка. Ей не нравится этот вечно ржущий парень и еще больше не нравится то, что они так много обсуждают совершенно не имеющие отношения к делу вещи. Вот, например, можно ли доверять местному верхнему отряду, ведь до завтрашнего утра, небось, будут думать, что делать с новостью, что принес им Сантарро.
– Леди… - нетерпеливо говорит бородатый.
– «Леди» я только для близких друзей, - с достоинством отвечает блондинка.
– В моем видении среди тех, кто оказался на нашей стороне, были эти ваши… верхнеотрядцы… Так что, может, не будем терять время и просто поможем им?
– В видении!
– снова хохочет парень у стены.
– Тебя к бы к астрологам, сказки рассказывать.
– Слушай, ты, жираф-укурок! Если бы ты был странником или обладал хоть малейшей долей воображения… Существует множество миров, и они все не похожи на то, что ты видел в своей жалкой жизни! Там сомы бегают по суше и жрут людей, там, блин, батоны на елках растут! И видения - такая же реальная штука, как твой крошечный ограниченный мозг.
«Жираф-укурок» стоит и обтекает, пытаясь найти смысл или хотя бы что-нибудь понятное в этом потоке слов, что на него вывалили. Мужчина с седеющей бородой вздыхает: они давно хотели
Перед его глазами возникает лицо с чуть печальными серыми глазами. Девушка чуть укоризненно качает головой.
Она права, какая разница.
– Мы поможем им, - решает он.
– А ты псих на воле, - обиженно отвечает «жираф-укурок», наконец переваривший оскорбление.
– И вообще… у нас даже девки так не ходят.
Новый рекрут выразительно смотрит на него, но решает не опускаться до ответа. Лишь дергает плечом и отворачивается.
***
– Золлан, ты тут? Ответь мне! Уезжайте оттуда, немедленно!
– в отчаянии говорит Залн в рацию. Но связь молчит.
========== 13. Там, на глубине, его волосы заколосились пурпурными водорослями ==========
Сорок лет назад.
Он не может спать, все думает о том, что будет завтра.
Ему исполнится четырнадцать. Настанет день, когда его отделят от родителей, и он начнет новую жизнь среди таких же, как он, детей Сьюма. Последние пять лет своего обучения они ни на минуту не отлучались из школы, вернее, из своей учебной группы. Он будет жить в комнате с десятком таких же мальчишек, каждая минута их жизни будет расписана: тренировки, уроки, идейное воспитание. Затем - средний отряд, работа, ответственность, защита государства. Ну а потом самые способные из них смогут попасть и в верхний - в число самых почетных граждан Сьюма. Честь и слава…
Он отшвырнул от себя помятый проспект, слова которого каждый родившийся в Сьюме знал наизусть. В отличие от своих сверстников он не испытывает не малейшей радости от предстоящего «важнейшего этапа в жизни». Напротив - он в отчаянии. Он знает, что в учебном центре он ни на минуту не будет предоставлен сам себе. И что не так много времени пройдет до того, как его раскроют. Неудивительно, если они еще в первую неделю поймут, кто он такой.
Он достает с верхней полки свою папку с рисунками. Нескольких листов не хватает - их взяла мать, снова таскала их в Центр в надежде, что там ответят, что не так с этим ребенком, выросшим под крышей их дома, уж не из этих ли он. Он знал, что она и сейчас втихаря наблюдает за ним, скрывается в полутемном коридоре. Наверняка радуется, что недолго осталось терпеть: его заберут, его сделают нормальным, он вступит в средний отряд, а может быть, потом даже и в верхний, ведь ей же говорили, что умственные способности у него выше среднего. «И он не странник, нет, ведь тест проводили дважды, они не могли ошибиться…» - уловил он ее сбивчивые мысли.
Рисунки и правда были пугающими, они вовсе не походили на стандартное детское творчество. Во-первых, они были фотографически точными. Как мальчик мог научиться делать такие изображения, никто не знал. Детям до присоединения к группам еще разрешалось такое невинное развлечение, как рисование, но это вовсе не поощрялось, им постоянно твердили, что в отряде у них уже не будет времени на глупости.
А во-вторых, на его рисунках было нечто совершенно немыслимое. Сомы-патриархи, те самые гиганты из реки Орвин. Еще и с человечьими ногами. Все было изображено тщательно, до мельчайших подробностей, и заштриховано - пустые рыбьи глаза, бесформенные раззявленные пасти со свисающими усами. На ногах, правда, были скорее когти, чем ногти.